Форум » История фигурного катания » Мужское ФК » Ответить
Мужское ФК
Feniks: 1908 30 октября - в этот день (17 октября по старому стилю) великий русский спортсмен Николай ПАНИН-КОЛОМЕНКИН завоевал золотую медаль за исполнение специальных фигур (программа по фигурному катанию на коньках) на Играх IV Олимпиады в Лондоне. Это была первая и единственная золотая олимпийская награда дореволюционной России. Соревнования по специальным фигурам предусматривали представление и исполнение четырех фигур. Рисунки фигур с объяснениями представлялись в судейскую коллегию накануне. Когда судьям были переданы фигуры русского спортсмена, они единогласно заявили, что одна из четырех фигур невыполнима, или в рисунке имеется какая-нибудь ошибка. Но Панин подтвердил, что она будет исполнена точно по чертежу. Все вышло, как было задумано: все четыре фигуры исполнены на зеркальной ледяной поверхности совершенно точно. Конечная линия без малейшего зазора сливалась с начальной и, не видя исполнения, нельзя было найти, с какой точки начиналась фигура. Основной соперник Н.Панина - Ульрих Сальхов, выдающийся шведский фигурист – был уверен в невыполнимости одной из фигур у русского спортсмена. Однако увидев заявку и разглядев фигуры Панина до старта, У.Сальхов отказался от выступления. Одиночное катание мужчин как вид спорта было утверждено на первом конгрессе конькобежцев в Америке, а затем в Европе Венским обществом конькобежцев в 1871 г.
Ответов - 19
Feniks: Петренко, Виктор Васильевич Олимпийское золото Альбервиль 1992
Feniks: Урманов Алексей Евгеньевич Олимпийское золото Лиллехаммера 1994 год
Feniks: Кулик, Илья Александрович Олимпийское золото Нагано 1998
Feniks: Ягудин, Алексей Константинович Олимпийское золото Солт-Лэйк-Сити 2002
Feniks: Плющенко, Евгений Викторович Олимпийское золото Турин 2006
Feniks: Все наши чемпионы мира МУЖЧИНЫ 1975 Колорадо-Спрингс Сергей ВОЛКОВ 1977 Токио Владимир КОВАЛЕВ 1979 Вена Владимир КОВАЛЕВ 1985 Токио Александр ФАДЕЕВ 1998 Миннеаполис Алексей ЯГУДИН 1999 Хельсинки Алексей ЯГУДИН 2000 Ницца Алексей ЯГУДИН 2001 Ванкувер Евгений ПЛЮЩЕНКО 2002 Нагано Алексей ЯГУДИН 2003 Вашингтон Евгений ПЛЮЩЕНКО 2004 Дортмунд Евгений ПЛЮЩЕНКО
Feniks: Бобрин, Игорь Анатольевич Спортивные награды Чемпионаты мира Бронза Хартфорд 1981 одиночное катание Чемпионаты Европы Золото Инсбрук 1981 одиночное катание Бронза Лион 1982 одиночное катание Бобрин, Игорь Анатольевич (родился 14 ноября 1953 в Ленинграде) — выдающийся российский фигурист (одиночное катание). Заслуженный мастер спорта СССР (1981). Заслуженный тренер России (2002). Первый тренер — Татьяна Ловейкина (с 1960), с 1965 тренировался у Игоря Москвина, с 1980/81 — у Юрия Овчинникова. Выступал за Ленинград (ДСО Профсоюзов). На чемпионате СССР в 1972, 1974-76 занимал 3-е место, затем стал 4-кратным чемпионом СССР (1978, 1980—1982). Обладатель Кубка СССР в 1977 и 1979 (возможно и в другие годы). В 1976 году дебютировал на чемпионате мира. На зимних Олимпийских играх 1980 занял 6-е место. Наиболее успешным в спортивной карьере Бобрина стал 1981 год. В 1980—1982 три сезона выступал с одной произвольной программой, в 1982 году из-за сокращения произвольной программы c 5 до 4,5 минут, вынужден был вырезать её часть. В январе 1983 года занял 2-е место на чемпионате СССР, однако руководство Федерации под предлогом «омоложения команды» не включило его в сборную, причём третья вакансия от СССР на чемпионате Европы осталась незанятой. В апреле 1983 года, во время показательных выступлений сборной СССР, состоялись проводы Бобрина из большого спорта.[1] Бобрин — один из самых оригинальных и артистичных фигуристов. Огромное внимание уделял постановке, музыке, создавая даже в произвольных программах небольшие спектакли. Кроме этого совершенствовал сами элементы, придумывая целые серии шагов на одной ноге в разных направлениях, комбинации из 3-4 прыжков также в разных направлениях, оригинальные спирали, вращения, одним из первых в мире овладел пятью разными тройными прыжками, единственный в мире исполнял т.н. «бобринский прыжок» (bobrin jump) с вращением впервые в горизонтальной плоскости (придуманный Тамарой Москвиной), удачно вписывая их в программу. Бобрин одним из первых в мире овладел пятью разными тройными прыжками: лутцем, флипом, риттбергером, сальховом и тулупом. Обладая тонким чувством баланса, умел выехать прыжок «на зубах», т.е. в самом неудачном положении. Вошли в историю и его показательные выступления с программами «Паганини», «Мушкетёр», «Спящий ковбой», «Парное катание» и др. Закончил Ленинградский института физической культуры имени П. Ф. Лесгафта, режиссерское отделение ГИТИСа. В феврале 1986 года создал Театр ледовых миниатюр; художественный руководитель и режиссёр. Помогал ставить программы ряду фигуристов, в т. ч. Кристине Чако (Венгрия), что помогло ей стать второй на чемпионате Европы 1997. В качестве хореографа работал с парой Елена Бережная — Антон Сихарулидзе, ставшими олимпийскими чемпионами 2002; в 2005 помогал ставить программу Ирине Слуцкой, когда она стала чемпионкой мира. Супруга — олимпийская чемпионка по фигурному катанию Наталья Бестемьянова. Игорь Бобрин: АРТИСТ 14 ноября 2003 года Игорю Бобрину исполнилось 50 лет. В юбилей принято перечислять титулы и заслуги. Но со спортивной точки зрения Бобрин был не бог весть каким везучим - и далеко не самым именитым. Зато всегда воспринимался иначе, чем остальные. Стоял особняком - независимо от того, побеждал или нет. Вся бобринская карьера, наиболее яркая веха которой - золото чемпионата Европы 1981 года, складывалась скорее вопреки логике. Даже в годы наиболее успешных выступлений болельщиков не покидало чувство некой постоянной нереализованности его мощнейшего творческого потенциала в основополагающую, хотя и несколько банальную часть фигурного катания - результат. Его программы запоминались с первого исполнения, заставляли даже совсем далеких от спорта людей смеяться, плакать, задумываться о сути человеческого бытия, а на верхнюю ступень пьедестала тем временем поднимались другие. Умевшие лучше прыгать, точнее вырисовывать фигуры, не позволявшие собственным эмоциям оказаться сильнее прагматичного расчета. ЗНАМЕНИТЫЙ НЕЧЕМПИОН В конце 70-х выдающийся спортивный журналист Станислав Токарев, до глубины души влюбленный в фигурное катание и фигуристов той эпохи, написал в одном из своих материалов: «Бывают знаменитые чемпионы. Бывают незнаменитые. Знаменитые нечемпионы тоже бывают. Одни - имена в справочниках и только там. Другие - ни результата, ни даты не вспомнить, хоть убей, а лица, а движения, а радость, которую они нам дарили, - все при нас». Вряд ли кому эта фраза более впору, чем Бобрину. Возможно, его карьера могла бы сложиться иначе, не окажись он в группе Игоря Борисовича Москвина именно в тот период, когда выдающийся тренер был всецело сосредоточен на подготовке других спортсменов: Тамары Братусь (впоследствии - Москвиной) и Алексея Мишина. С другой стороны, пятнадцать лет совместной невероятно творческой работы стали мощнейшим фундаментом для всей последующей жизни Бобрина. Он впитывал все как губка: элементы, необычную, придуманную Москвиным технику, просиживал часами за просмотрами уникальной коллекции кинопленок - и работал до остервенения. - Тот период остался у меня в памяти, как одна сплошная тренировка, - вспоминал Игорь. - При этом ни на одном занятии не помню, чтобы испытывал скуку. Москвин - не просто великий педагог, а величайший. Могу точно сказать: то, чему я у него научился, что применяется мною сейчас ежедневно, - это умение готовиться к работе. Потому что нельзя прийти на работу в ожидании, что сейчас тебя озарит какая-нибудь замечательная мысль. Работать не только ногами меня тоже научил Москвин. Не помню, чтобы Игорь Борисович злился из-за невыполненного элемента или из-за недостаточно отточенного движения. Его было невозможно даже сравнить с кем-то другим, настолько творческий дух царил на тренировках. Наше расставание происходило довольно болезненно. А если искренне сказать - трагично. Однажды в нескольких фразах он намекнул мне на то, что у него появились сомнения относительно моих возможностей добиться чего-то большего. А я - двукратный чемпион Союза, уже выезжал на первенство Европы, а на своем первом чемпионате мира занял седьмое место. Во мне бушевало столько амбиций, мне так хотелось больших побед, я чувствовал в себе столько сил, что сомнения Москвина меня буквально подкосили... Чемпионом Европы Бобрин стал, официально тренируясь у Юрия Овчинникова. Но примерно тогда же сказал: - Я точно знаю, что простился со своей спортивной карьерой, когда во мне кончился весь ненаписанный на бумаге план, по которому меня тренировал Москвин. Как только запас, который в меня вложил Игорь Борисович, был исчерпан, я оказался выжат полностью. РАССКАЗЫВАЕТ Тамара МОСКВИНА - На самом деле даже не знаю, почему они расстались. В свое время мы все были очень дружны, много времени проводили вместе. Сейчас воспоминания носят скорее отрывочный характер. Помню, например, как родители Бобрина каждый год приглашали моего мужа за грибами и за рыбой - у них был деревенский дом в грибных местах. Однажды Москвин и отец Бобрина поехали туда вдвоем на нашей первой машине, «Москвиче» горчичного цвета, которую мы купили незадолго до этого: раньше не на что было покупать. И они перевернулись по дороге. Долго все тогда подтрунивали, что на самом деле они ездили пиво пить, а не за грибами. В нашей группе было принято вместе справлять дни рождения, Новый год. Если оказывались не дома, а на каких-то сборах, новогодний вечер планировали особо. Мы с Бобриным всегда составляли поздравления всем ребятам. С пожеланиями. Считалось, что Игорь - настоящий поэт, а я - стихоплет. Разыгрывали какие-то сценки, пили шампанское. У нас до сих пор сохранилось шутливое посвящение туалету, которое Игорь написал много лет назад на нашем самом первом дачном участке и вырезал на деревянной доске. На дачу мы тоже ездили всей группой, ребята постоянно помогали что-то корчевать, строить. И туалет у нас был, как у всех - на бетонном кольце. Полностью это стихотворение я сейчас уже не вспомню, но смысл был в том, что, мол, прошло много лет, а участок все мужает и растет и дом вырос, прежним остался лишь туалет. И заканчивался стих словами: «На севере Канарских островов давно таких не строят санузлов». Когда появилась новая дача, мы сняли эту дощечку, покрыли лаком, и она висит в туалете уже как реликвия - с автографом Бобрина. Несмотря на потрясающее чувство юмора, Игорь был очень ранимым, его легко было обидеть, и тогда он сразу замыкался в себе. Очень долго переживал. Собственно, и муж такой же. Не исключаю, что именно это и стало причиной расставания. Оба - одинаковые по характеру, чувствительные, ранимые. Реагируют на невнимание одинаково. Возможно, ни один, ни другой не хотели в какой-то ситуации уступить. Вот и разошлись. Но отношения остались очень хорошими. Мне, например, всегда было безумно приятно видеть, как Игорь исполняет элемент, который много лет назад придумала я. Сама не смогла реализовать его на практике, а он сумел. Этот элемент так и называется - бобринский. Такой необычный переворот в горизонтальной плоскости. Ну и, конечно, его знаменитая пародия на парное катание родилась в наблюдениях за нашей с Алексеем Мишиным парой. Когда я впервые задумалась, что хорошо бы сделать для Лены Бережной и Антона Сихарулидзе какую-то необычную программу, мне пришел в голову образ Чаплина, который когда-то блистательно воплощал на льду Бобрин. Сама я человек не очень творческий. Когда-то ставила программы самостоятельно, но при этом отдавала себе отчет в том, что чаще руководствуюсь не творческими соображениями, а элементарной логикой. Тем, чтобы элементы не нарушали инерции движения, и так далее. Работа с театральным балетмейстером тоже имеет свои сложности. Случается, что спортсмены не всегда могут понять не до конца оформленную идею, а сам постановщик не всегда понимает, что спортсменам прежде всего должно быть удобно кататься. А значит, хореографу неизбежно приходится чем-то жертвовать. Ведь как ни крути - катание главное. Поэтому и не было сомнений, кого приглашать в качестве хореографа для Лены и Антона. Не только потому, что Игорь - человек потрясающих человеческих качеств. У него всегда было возвышенное чувство творческой работы. Мы ведь, будучи спортсменами, застали те хорошие годы, когда творческая сторона превалировала над всем остальным. Сейчас спорт изменился: не так много времени на постановку каждой конкретной программы, выросла сложность, а это требует более основательной технической работы, бесконечных повторений элементов. Возможно, сама жизнь - как у спортсменов, так и у тренеров - стала более суетной. Меньше остается времени, которое можно посвятить творческой мысли. А тогда мы постоянно собирались вместе, обсуждали разные направления, спорили до хрипоты. И когда спустя много лет я начала работать с Бобриным, то поймала себя на мысли, что мне очень комфортно с ним работать. В том числе и потому, что он работает именно так, как когда-то - мой муж. ПИТЕР Выступление Бобрина в Санкт-Петербурге в начале октября этого года стало своего рода репетицией предстоящего юбилея в Москве - и в то же время совершенно неожиданным подарком для Игоря. Родной город, в котором Игорь вырос, впитав (что на самом деле происходит не так уж часто) все лучшее, что веками было принято вкладывать в понятие «петербуржец» - совершенно особое чувство культуры, искусства, интеллигентности, - он покинул почти четверть века назад, перебравшись в Москву. Создал свой, московский театр. Но достаточно было нескольких секунд, чтобы по внезапно наступившей в зале тишине понять: Бобрин для питерской публики - совершенно особенный фигурист. Хотя... Питер, наверное, был вовсе ни при чем. Даже на фоне наиболее титулованных, знаменитых и куда более молодых спортсменов почти 50-летний Бобрин выглядел как человек, наделенный свыше неким тайным знанием. Музыки, льда, человеческого счастья и страдания. Его Чаплин трогательно сажал одинокий цветок в переливающейся холодом чаше льда, а вокруг, на утонувших в черноте зала трибунах, не сдерживая эмоций, плакали люди. Потом начались поздравления. От фигуристов. От прежнего - и до сих пор самого любимого - наставника. И было совершенно очевидно, что теперь слезы с трудом сдерживает уже сам Бобрин. Лишь одно из выступлений прозвучало, как мне показалось, неким диссонансом, когда пышную поздравительную речь с обстоятельным и весьма напыщенным перечислением вклада Бобрина в фигурное катание произносил многолетний (еще спортивных бобринских времен) президент российской федерации этого вида спорта. Почему-то отчаянно захотелось понять, о чем думал в этот момент сам Игорь. Возможно, о том, как на своем единственном победном чемпионате Европы-81 в Инсбруке он выскочил на улицу, откатав свою программу, и пел во весь голос под ночным альпийским небом, изо всех сил стараясь заглушить пением доносившийся со стороны дворца голос судьи-информатора, который диктовал чужие оценки. И боялся вернуться назад - услышать, что первым окажется кто-то другой. А может быть, он вспоминал, как всего через год, после бронзы, полученной на чемпионате Европы-82, его выгоняли из сборной, насильственно освобождая дорогу более молодым. Как вместе с Наташей Бестемьяновой (к тому времени - уже почти женой) он три часа просидел в приемной тогдашнего спортивного министра, а попав в кабинет, услышал, что в его услугах страна больше не нуждается. Как вечером того же дня, отупевший от внутренней боли, сидел в Наташиной московской квартире в богом забытом Чертанове и не знал, что делать дальше. Двадцать с лишним лет назад в день официального прощания Бобрина со спортом Токарев написал: «Не потому ли я так сочувствую всем маскам Бобрина, что это не маски, а лицо? Что их страдания - твои, и улыбка - твоя улыбка над чем-то в себе? Именно поэтому Бобрин и мог своими коньками высекать из наших сердец смех и слезы. Неугомонный, самоотверженный дух искания, которым он одарил этот удивительный вид спорта, останется, и найдется кому его наследовать». Сейчас уже сложно поверить в то, что когда-то знаменитая и авторитетная Елена Чайковская в пух и прах раскритиковала одну из любимейших программ Бобрина - «Паганини», утверждая, что совершенно недопустимо заходить на тройные прыжки, размахивая при этом руками. Двадцать с лишним лет спустя Алексей Ягудин выигрывает Олимпиаду в Солт-Лейк-Сити, бросая в судей воображаемые снежки - как делал это Бобрин в своей программе «Рыцари Круглого стола». Бережная и Сихарулидзе побеждают с его - Бобрина - Чаплином, становится необычайно любимым публикой показательный номер олимпийского чемпиона Альбервилля Виктора Петренко «Парное катание», а сами прыжки без видимой подготовки к ним становятся тем самым шиком, который с первого взгляда отличает наиболее выдающихся мастеров. И даже когда самый артистичный из фигуристов недавнего прошлого, многократный чемпион мира Курт Браунинг на том или ином профессиональном шоу ввергает публику в экстаз небрежным движением конька, мне каждый раз почему-то вспоминается «Спящий ковбой» Бобрина. И тут же появляется щемящее чувство ностальгии: как недавно это было. И как давно... РАССКАЗЫВАЕТ Наталья БЕСТЕМЬЯНОВА - Не сомневаюсь, что Игорь, если бы остался в сборной, мог бы вновь стать чемпионом Европы, да и чемпионом мира. Но сейчас нередко думаю, что все в жизни случается к лучшему. Не будь той истории, вряд ли он сумел бы настолько реализовать себя и свои идеи в театре. А так все, что не успел сделать в спорте, выплеснулось в постановках. Для него стало большим ударом расставание с Москвиным. То, что Москвин не верил, что Игорь на что-то еще способен. Не уверена, что тренер действительно говорил это, но Игорь почувствовал. Возможно, тот сказал так, чтобы просто подстегнуть, но надо знать характер Бобрина: ему нельзя было говорить такие вещи. Заново пережить то, что мы вдвоем пережили в 83-м, не пожелаю никому. Мы никогда не говорили с Игорем об этом, поскольку я видела, что для мужа сам по себе уход из спорта был громадной кровоточащей раной. Особенно когда ему в лицо сказали, что сборной он больше не нужен. Ни в каком качестве. Несмотря на то, что у него - единственного из российских фигуристов - было персональное приглашение на следующий чемпионат Европы. Мы вместе уже более 20 лет. Нас не миновали кризисы - случалось разное. Это, наверное, объяснимо - мы же не машины, а обыкновенные, совсем не идеальные люди. Так же, как все, ссоримся, так же миримся, тем более что работаем вместе. Один из наиболее сложных периодов случился, когда я только пришла в театр и была, честно говоря, довольно высокого мнения о себе. А оказалось, что место в театре нужно еще завоевывать. Несмотря на то, что я олимпийская чемпионка, а Игорь мой муж, никто не собирался мне ничего отдавать просто так. Поэтому была очень счастлива, когда почувствовала, что нашла себя рядом с мужем в театре. Это произошло далеко не сразу. Партнерской работы как таковой у нас с ним нет. У Игоря свои любимые партнеры, у меня - свои. Более того, Игорь - очень тяжелый для меня партнер. Я бы сказала, не мой. В работе на льду он очень эгоистичен. Я привыкла, что партнер всегда именно меня поддерживает и мне помогает. А он - что ему. Вот и получалось, что, оказавшись вместе в паре, каждый из нас начинал тянуть одеяло на себя, не желая ни в чем уступить. В итоге стала подстраиваться я. Но внутреннее разочарование было большим. Хотя нам повезло друг с другом. Что бы ни происходило в театре, какие бы разногласия там ни случались, когда мы открываем дверь дома, все уходит. Особенно сейчас, когда я стала сама ставить программы, то есть еще больше приблизилась к Игорю в творческом плане. Спорим по-прежнему много. И ссоримся - в кровь. Но при этом оба понимаем, что жизнь слишком коротка, чтобы тратить ее на выяснение отношений. Больше всего радует, что у нашего театра сейчас очень много работы. Завал. И получается, что работаем, как велосипедисты в гонке. Игорь выдохся - я выхожу вперед, я устала - он подхватил. Когда мы с Андреем Букиным только пришли в театр, Игорь катался очень мало. В «Распутине» его вообще не было - этот спектакль он делал для нас и сознательно как бы самоустранился. А на недавних гастролях в Корее я с удивлением обнаружила, что муж выходит на лед гораздо чаще, чем я или Андрей. И для меня, и для него наш театр - это самое любимое занятие в жизни. И я безумно рада, что нам до сих пор это так нравится. А еще Игорь постоянно продолжает удивлять. Когда что-то делает, придумывает, ставит. Люблю, когда он меня смешит. Бывает, настроение не то, к шуткам ну совсем не расположена, а ему все равно удается рассмешить. Он обожает всех наших животных. Трех собак, которые живут на нашем участке в Подмосковье, нашел он - совсем щенками, умиравшими от голода. Еще одна собака живет в доме. Сколько бы я ни говорила, что мы не можем собрать к себе под крышу всех собак в округе, он не способен пройти мимо страдающего существа. Игорь может часами сидеть над самым примитивным кроссвордом, а потом выйти на лед и выдать совершенно потрясающую постановочную идею. И только тогда я вдруг понимаю, что думал он, сидя над кроссвордом, именно над этим. Он гениально делает шашлык, коптит кур. Фантастически квасит капусту или готовит на огне рыбу. И очень снисходительно относится ко мне, хотя я, случается, просто невыносима... ТЕАТР Сейчас уже многое позади. Первые шаги театра, месяцы простоев, сорванные гастроли, безденежье, уходящие - в поисках лучшей жизни - артисты. Нынешний театр Бобрина - явление уникальное. С труппами, одновременно гастролирующими в самых разных странах, огромным репертуаром. И столь же огромной, действующей историей: бобринские «Чаплин» и «Фауст», «Распутин», созданный для Андрея Букина, бестемьяновская «Алиса в Стране чудес», под телевизионную трансляцию которой уходил в отставку президент России Борис Ельцин, «Танго нашей жизни»... Рассказывать о спектаклях - занятие неблагодарное. Это нужно видеть своими глазами. В том числе и самого Бобрина, который в день юбилея обязательно выйдет на лед Лужников в любимой роли - Чаплина. И, может быть уже в тысячный раз, будет проживать перед публикой свою собственную жизнь. А еще ужасно хочется, чтобы сбылась его самая заветная мечта. Чтобы в Москве у театра появился собственный дом. В который будут приходить новые люди и куда всегда хочется вернуться. 2003 г.
Feniks: Волков, Сергей Николаевич Сергей Николаевич Волков (19 апреля 1949, Москва — 31 августа 1990, Харьков) — советский фигурист и тренер по фигурному катанию. С 1959 г. тренировался у Виктора Кудрявцева. Дебютировал на Чемпионате Европы 1968 г. (12-е место). Пик спортивных достижений Волкова приходится на 1974—1976 гг.: в 1974 г. он занял 2-е место на Чемпионате Европы и на Чемпионате мира. В 1975 г. стал первым советским Чемпионом мира в мужском одиночном катании, в произвольной программе чисто выполнил три тройных прыжка. В 1976—1978 гг. Волков тренировался у Станислава Жука, но столь весомых успехов уже не добивался. Волков был признанным мастером в обязательных фигурах, получая большое преимущество. В качестве тренера работал, с Александром Фадеевым (в 1987-88), Александром Абтом и др
Feniks: ФИГУРНОЕ КАТАНИЕ ЧЕМПИОНАТ МИРА Сегодня в Москве начинается очередной чемпионат мира. Тридцать лет назад на мировом первенстве-1975 в американском Колорадо-Спрингс был открыт счет советским золотым медалям в мужском одиночном катании. Сергей ВОЛКОВ ПЕРВЫЙ В каждом виде спорта время от времени появляются на редкость целеустремленные и трудолюбивые люди, которые на первый взгляд не имеют никаких шансов когда-нибудь одержать по-настоящему крупную победу. Много лет Сергея Волкова считали именно таким. В сборную он попал в 1968-м - в 19-летнем возрасте поехал на свой первый чемпионат Европы и занял на нем 12-е место. Даже по меркам тех времен результат никак не мог считаться впечатляющим. Впрочем, тогда это никого кроме личного тренера Сергея - Виктора Кудрявцева не волновало. БЕЛАЯ ВОРОНА Со спортивной точки зрения Волков прогрессировал довольно заметно. На своем втором первенстве континента он стал уже седьмым, еще через год - пятым. Но о нем почти не писали. Страна работала на другого спортсмена - Сергея Четверухина, ставшего в 1969-м первым советским призером европейского чемпионата. В самом начале 70-х Четверухин уже вовсю сражался за европейское и мировое золото с легендарным чехом Ондре Непелой, а Волков продолжал оставаться в тени. Болельщики обращали внимание разве что на его внешность: даже далеким от фигурного катания людям трудно было не заметить пронзительно белесого парня, у которого белыми были даже брови и ресницы. Специалисты отмечали другое: фантастическое, почти бесшумное скольжение. Но кого волнует скольжение, если оно не помогает докатиться до медалей? На стороне Четверухина было еще одно преимущество - тренер. Великий Станислав Жук. Магия его имени была столь велика, что невольно распространялась на всех, кто работал под руководством знаменитого маэстро. На фоне Жука терялся даже Игорь Москвин, который вполне успешно работал с Юрием Овчинниковым. А ведь была еще и Елена Чайковская с ее Владимиром Ковалевым и огромным, что немаловажно, влиянием за кулисами фигурного катания. У Кудрявцева Волков был одним из первых учеников. В 1957 году молодой тренер только-только начинал самостоятельную работу после окончания института, и Волкова получил как бы по наследству - от опытного, но уже преклонных лет Петра Петровича Тихонова, который собирался уходить на пенсию. Тогда Сергею было всего восемь лет. - Он катался у Тихонова в подготовительной группе и очень выделялся среди остальных детей, - вспоминал Кудрявцев. - Был настолько мягок, что движениями напоминал кошку. Имел от природы феноменально эластичные колени, голеностопы. Оттолкнется - и его словно несет по льду. Разработать суставы до такой степени невозможно никакими тренировками. Я любил с ним работать. Родители Сергея не имели к спорту никакого отношения и толком не занимались сыном были слишком заняты. На каток его привозила бабушка. Позже я стал замечать, как сильно влияет она на формирование характера Сергея. Он рос очень правильным и в каком-то смысле старомодным. Серьезным, тихим. Его уважали все, кто так или иначе с ним пересекался. Прежде всего потому, что Волков обладал повышенным чувством справедливости. Любая ложь мгновенно выводила его из себя. Сергея отличало еще одно качество - потрясающая работоспособность. В те времена это было принципиально важно: обязательные упражнения - "школа" - требовали от спортсмена огромного терпения, настойчивости, дотошной мобилизации. Отрабатывать их приходилось самое малое два с половиной часа ежедневно. Уверен, что Волков с его умением анализировать и делать выводы мог бы стать очень хорошим тренером. Хотя прыжки давались ему крайне тяжело. Жена Кудрявцева (а в те годы - его ученица) Марина рассказывала: - Помню, как Волков разучивал двойной аксель. Он отталкивался, делал красивый пролет надо льдом, очень технично выполнял вращение - и падал. Из-за того что коленные связки были слишком мягкими, суставы просто не выдерживали нагрузки при приземлении. Сергей жутко злился, оставался на катке после тренировок и пробовал прыжок снова и снова. Чтобы ему не было скучно, я тоже оставалась, и он принимался параллельно учить меня. Так, вдвоем, мы и освоили этот прыжок. ВЗЛЕТ Даже начав завоевывать медали на чемпионатах страны и попав в сборную, Волков производил впечатление предельно замкнутого в себе человека. Его мужская энергетика на льду завораживала, но в то же время катание получалось слишком сухим, академичным. Сделать в произвольной программе подобно Овчинникову или Ковалеву какой-то залихватский жест для Волкова было столь же немыслимо, как для члена Политбюро - пройтись вприсядку перед президиумом на партийном съезде. Один из журналистов, писавших в 70-х о фигурном катании, утверждал, что у Волкова из-за его замкнутости и малоразговорчивости никогда не водилось друзей в сборной. Это не так. Просто дружил Сергей с теми, кто, как и он сам, никогда особо не старался быть на виду. С Алексеем Сурайкиным, Александром Горшковым. Журналистам же был куда интереснее другой персонаж - Ковалев, неуправляемость которого вошла в легенду: по дисциплинарным причинам фигуриста дважды лишали звания заслуженного мастера спорта, и он дважды добивался его заново. Если бы не серебряная медаль, завоеванная Волковым на чемпионате Европы-74 в Загребе, никто, уверена, и не узнал бы, что фигурист выступал там со сломанным пальцем ноги, вовсе не считая это подвигом. Сказывалось бабушкино воспитание: мужчина должен уметь терпеть боль и не имеет права проявлять на людях свою слабость. Полтора месяца спустя Волков выиграл еще одно серебро - на чемпионате мира в Мюнхене. Эти медали стали компенсацией за все годы неудач. Ведь одно время Волков был даже близок к тому, чтобы вообще оставить фигурное катание. У него была конкретная цель - поступить в летное училище в Ростове-на-Дону. В этом городе фигуристы регулярно проводили летние тренировочные сборы и два года подряд, тайком от Кудрявцева, Сергей подавал документы в приемную комиссию. Его забраковали оба раза. Вторично возвращая документы совершенно здоровому, атлетичному парню, председатель медицинской комиссии категорически сказал: "После первого же прыжка с парашютом ты останешься без ног". И в то же время этот период жизни был одним из наиболее безмятежных. Волков был счастливо женат на фигуристке Людмиле Олеховой, они почти не расставались, поскольку большую часть года проводили вместе на тренировочных сборах (Мила каталась в паре со своим братом-близнецом Андреем, с которым Сергея всегда связывали дружеские отношения). Единственное, что слегка расстраивало молодую женщину, это все более частые выезды мужа на крупные соревнования и растущее внимание к нему совсем юных поклонниц - сама Мила была старше Сергея на четыре года. Но через год кривая везения снова ухнула вниз: на чемпионате Европы-75 Сергей занял лишь четвертое место. Это был первый чемпионат континента, на котором золото в мужском одиночном катании получил советский спортсмен - Ковалев. И фаворитом на мировое первенство в Колорадо-Спрингс ехал уже он. СЕНСАЦИЯ В КОЛОРАДО Во время первой же тренировки на американском льду Волков упал и получил разрыв связок коленного сустава. - Мы приехали на базу в Колорадо за 20 дней до начала чемпионата, чтобы получше акклиматизироваться, - рассказывал Кудрявцев. - После падения Сергея немедленно доставили в клинику (в Колорадо-Спрингс расположен всемирно известный центр спортивной травмы. - Е.В.), где выяснилось, что повреждение гораздо более тяжелое, чем казалось на первый взгляд. В клинике Сергей пробыл 14 дней. Все прекрасно понимали, что выступать он не сможет. На то, чтобы принять окончательное решение, у нас оставалось четыре тренировки. Прыгать мы даже не пытались - делали "школу". И Волков сказал, что попробует выступить хотя бы в этом виде программы. Он откатал "школу" так, как не катал еще никогда в жизни. Видимо, травма заставила его очень тщательно контролировать свое физическое состояние, не оставляя времени на то, чтобы думать о результате и нервничать. Отрыв от соперников получился громадным. Сыграла роль и уверенность судей в том, что спортсмен снимется после первого проката. Они не видели необходимости на всякий случай придержать оценки. - Скажу честно: я не верил, что Волков может выиграть, - продолжал Кудрявцев. - Быть третьим, вторым - да. Но не первым. В 1974-м он помимо серебра получил "малое" золото - за лучший результат в обязательных упражнениях. В произвольной выгодно отличался от соперников техникой скольжения, скоростью, реберностью, здорово вращался, хорошо делал шаги. Но второй оценкой всегда проигрывал. Природой ему не дано было быть артистом. Плюс был слишком падучим - из-за ног. А тот же Ковалев при весьма посредственной технике прыжков ухитрялся выезжать с самых невероятных приземлений. Немалую роль играло и отношение публики. Овчинников, например, никогда не был чемпионом мира или Европы, но авторитет и популярность в стране (а значит, и у судей) у него были куда выше, чем у Волкова. Сняться с соревнований после обязательных фигур Волков отказался категорически. Произвольную он тоже выполнил идеально. Сделал все три тройных прыжка (тогда это был стандартный набор для мужского одиночного катания), и достать его было уже невозможно. Кое-кто утверждал потом, что Волков победил в Колорадо-Спрингс лишь потому, что остальные упали. С одной стороны, это было правдой. С другой, - отрыв Сергея от соперников перед финальным выступлением был таков, что, даже если бы Ковалев или Карри получили за исполнение своих программ 5,9, они все равно остались бы позади. КОНЕЦ КАРЬЕРЫ Сезон-76 Волков начал у Станислава Жука. Расставание с Кудрявцевым внешне прошло спокойно, хотя причину перехода не мог понять никто. По словам тренера, Волков, которому уже исполнилось 26 лет, честно признался, что у него остается не так много времени для активных выступлений - от силы пара-тройка лет, и хочется попробовать какое-то новое направление. Однако близкие к Кудрявцеву люди утверждали, что решение поменять тренера принадлежало вовсе не Сергею, а его жене Миле. Волков же просто устал сопротивляться и подчинился давлению. Жук принял спортсмена сразу. В тот момент в его группе был относительный вакуум: после Олимпийских игр-1972 из фигурного катания ушел Четверухин, распался знаменитый на весь мир дуэт Ирина Роднина - Алексей Уланов. Жук сделал новую пару, заменив Уланова Александром Зайцевым, но эти фигуристы, выиграв с ходу чемпионат Европы в Кельне и чемпионат мира в Братиславе, ушли к Татьяне Тарасовой. Уланов же с новой партнершей Людмилой Смирновой оказался у Кудрявцева. Предположить такой поворот событий было несложно. Расстаться с Родниной Уланов собирался еще до Игр в Саппоро и не скрывал этого. Использовал каждую возможность, чтобы вырваться из Москвы и на день-два уехать к Смирновой в Питер. После разрыва с Родниной Уланов и Смирнова поженились и стали кататься вместе. Говорят, Жук был немало разозлен случившимся, и прежде всего тем, что Уланов не ушел из спорта вообще. Когда к нему перешел Волков и его тренеры - бывший и нынешний - столкнулись на каких-то соревнованиях, Жук, обращаясь к Кудрявцеву, произнес странную фразу: "Я взял Волкова только с одной целью. Чтобы ты на своей шкуре испытал, как это больно и неприятно, когда от тебя уходит спортсмен". Тот переход стал для Сергея началом конца карьеры. В 1976-м он оказался пятым на чемпионате Европы и Олимпийских играх, не попал на чемпионат мира, а еще через год фигуриста совсем сбросили со счетов. В 1978-м он закончил со спортом. Провожали его в Лужниках - на популярном тогда международном турнире Nouvelle de Moscu. Когда Волков взял микрофон, чтобы поблагодарить болельщиков, он не сумел произнести ни одного слова - мешали слезы. Потом он недолго проработал с юношеской сборной, занимаясь в основном анализом выступлений спортсменов и подготовкой различных рекомендаций для тренеров, но вскоре решил, что практическая работа ему гораздо интереснее, и набрал собственную группу. В ней оказались сразу две "звездочки", которым вскоре предстояло засиять на юниорском уровне. Саша Абт и Таня Рачкова. УХОД В середине 80-х Волков стал жаловаться на здоровье. Врачи предполагали язву желудка. Называли и наиболее вероятную причину - нервы. Давно ведь известно, что язва в первую очередь обрушивается на тех, кто переживает все потрясения и неудачи внутри себя, не позволяя эмоциям выплескиваться наружу. А стрессов хватало. Семейная жизнь не ладилась. У Волкова были свои представления о том, каким должен быть домашний очаг, и они далеко не всегда совпадали с реальностью. Подрастал сын, с которым они были похожи как две капли воды, но даже это не смогло удержать Сергея в брачных узах. Он создал новую семью, в которой появились новые дети - близняшки Катя и Настя, нужно было зарабатывать деньги, и в феврале 1990-го, передав своих спортсменов другим тренерам, Волков принял предложение уехать в Австрию. Перед отлетом он в очередной раз прошел курс лечения, но от операции, которую, уже зная страшный диагноз и скрывая его от фигуриста, настойчиво рекомендовали врачи, отказался, мотивируя это тем, что куда больше верит в народные средства. Последнее обострение болезни случилось за границей. В июне 1990-го Волкова привезли из Австрии в Москву, но оперировать было уже бессмысленно: раковые метастазы расползлись слишком далеко... - Сергей был в таком состоянии, что не мог ни с кем общаться, - рассказывал Кудрявцев. - В августе его на специальном самолете Красного Креста отправили в Харьков к какому-то специалисту в области нетрадиционной медицины, который умел, как говорили, останавливать метастазы. Действительно, наступило облегчение, но оно оказалось слишком кратковременным. Под Харьковом он и умер. 31 августа. По словам Оксаны, второй жены Сергея, перед смертью он успел сказать ей, чтобы девочки, если будут заниматься фигурным катанием, тренировались у меня. Словно таким образом просил прощения за тот свой уход в 1975-м... Елена ВАЙЦЕХОВСКАЯ
Feniks: Фадеев, Александр Владимирович Дата рождения: 4 января 1964 Место рождения: Казань Алекса́ндр Влади́мирович Фаде́ев — советский фигурист. С 16 лет тренировался под руководством Станислава Жука, затем Сергея Волкова, с 1987- Станислава Леоновича. Чемпион мира среди юниоров (1980), в том же году дебютировал на Чемпионате мира (14-е место). Четырёхкратный чемпион Европы (1984, 1987, 1988, 1989), чемпион мира (1985). На Олимпийских играх выступал сравнительно неудачно (лучший результат — 4-е место в 1988 г.). Будучи учеником Станислава Жука, Фадеев исполнял предельно сложные программы, стал первым исполнителем каскада из двух разных тройных прыжков (тройной сальхов+тройной тулуп, 1983), тройного лутца в каскаде с тройным прыжком (1984), тройного акселя в каскаде (1983) и первым на чемпионатах мира попытался исполнить четверной прыжок (четверной тулуп с ошибкой, 1983) В 1990-е гг. переехал в США, работает тренером.
LeH: Сергей Четвертухин
LeH: Владимир Ковалев
LeH: Александр Фадеев
LeH: Толлер Креснстон Канадец, но невероятно артистичный
LeH: Сергей Волков
LeH: Игорь Бобрин
lara-m: Олимпийские игры 1988 Брайан Орсер, Брайан Бойтано, Виктор Петренко
lara-m: Арбервиль 1992 Олимпийский Чемпион Виктор Васильевич Петренко
lara-m: Арбервиль 1992 призеры ОИ (слева на право) Петер Барна (Чехословакия) бронза Виктор Петренко золото Пол Вайли (США) серебро
полная версия страницы