Форум » Татьяна Анатольевна Тарасова » СМИ » Ответить
СМИ
Mi@skad:
Ответов - 31, стр:
1 2 All
Feniks: Татьяна Тарасова: «РАДИ СВОИХ УЧЕНИКОВ Я ГОТОВА НА ЛЮБЫЕ ЖЕРТВЫ» Казалось бы, на чемпионате Европы в Лозанне у Татьяны Тарасовой могло найтись немало причин для расстройства. Ее подопечному Алексею Ягудину, несмотря на победу в мужском турнире, не удалось избежать ошибок, а сама победа была воспринята журналистами очень неоднозначно. Итальянцы Барбара Фузар Поли и Маурицио Маргальо, которым Тарасова помогает не первый год, и вовсе потеряли титул чемпионов Европы. Но, вопреки ожиданиям, тренер продолжала оставаться в ровном расположении духа. - Что вы пережили за те несколько минут, когда судьи готовились выставить оценки Александру Абту? - Если вас интересует, сомневалась ли я в победе Ягудина, отвечу, что нет. У него в произвольной программе было два четверных прыжка. Второй он выполнил чисто. Далее - два каскада с акселями. И тоже были сделаны чисто. Каскад у Абта был на две ноги. Это не очень было заметно, я и сама не была уверена, что не ошиблась, но потом, просматривая видеозапись финала, убедилась, что ошибка была. Это же подтвердил рефери. Во-вторых, у Ягудина потрясающая программа. Это вам скажут даже те, кто никогда за него не болел. Саша Абт катался замечательно, но программы с моей точки зрения у него нет. Есть по двум углам поставленные элементы. Когда фигурист прыгает только в углах катка, это всегда считается большим минусом. - Но вы же не будете возражать, что ждали более убедительной победы? - Да. Более того, Леша очень хотел откататься максимально. У него это получалось в тренировках, но, видимо, перехотел. Если на то пошло, то в этом сезоне еще никто из мальчиков не показал абсолютно чистого проката. Короткую программу в этом году Ягудин несколько раз катал на 6,0. Я знаю, что он способен откатать произвольную так же потрясающе. Но не вижу ничего страшного в том, что не получилось. Очень довольна, например, тем, что в Лозанне Леша сделал второй четверной прыжок, после того, как не получился первый. Обычно бывает наоборот. Два четверных вообще создают много проблем. После первого надо успеть хоть немного отдохнуть, а это занимает время. И, естественно, сказывается на художественном впечатлении. Чтобы избежать это, надо жилы рвать. Но не всегда получается. Ягудин ведь борется каждый раз только с самим собой. Если он катается на 100 процентов, соперничать с ним не может никто. - Алексей не раз говорил, что самым тяжелым для него в этом сезоне было выбраться из физиологической и психологической ямы, в которую он угодил после выступления на Играх доброй воли в Брисбене. С вашей точки зрения когда именно удалось преодолеть этот кризис? - Я вообще не считаю, что яма была. Был совершенно нормальный рабочий процесс. Ведь в Брисбене на самом деле не было никакой сокрушительной неудачи. Я уже говорила вам, что не хотела, чтобы он там выступал. Но Леша настоял, к тому же был в приличной форме. И на большой скорости прыгнул в борт. Бывает. Другое дело, что сам он воспринял случившееся очень тяжело. Он же все лето худел, бегал, чудовищно много работал и, видимо, подсознательно ждал за это какой-то награды. - А заработал оплеуху? - Можно сказать и так. И переживал настолько болезненно, что у меня и возникла идея обратиться за помощью к Рудольфу Загайнову. - Именно к Загайнову, или просто к психологу? - Дело в том, что кандидатуру Загайнова нам предложил президент российской федерации фигурного катания Валентин Писеев. Загайнов когда-то уже работал в фигурном катании со Станиславом Жуком - помогал ему в работе с Водорезовой, с Фадеевым. Я же знала его по матчу Карпов - Каспаров. Нашла телефон через общих знакомых и Загайнов приехал к нам в США. - Мне всегда казалось, что такому тренеру, как вы, не нужны никакие психологи. - Когда очень долго работаешь со спортсменом, знаешь его досконально, то способность психологически воздействовать на него падает. Он просто перестает слышать какие-то вещи. Да и потом считаю, что познать себя через умнейшего человека никому не зазорно. Мы живем, пока учимся - так говорит моя свекровь, которая прошла всю войну, воспитала сына - выдающегося пианиста Владимира Крайнева и в 80 лет выучила немецкий язык. И я тоже учусь владеть собой. У того же Загайнова. - А ревности, оттого что рядом с вашим учеником, в которого вы столько лет вкладываете всю душу и силы, появился другой человек, вы не испытываете? - Я это делаю для Алеши и уверена, что такое общение принесет ему пользу. Как при этом чувствую себя сама - неважно. - Получается, ради учеников вы готовы на любые жертвы? - Да. Но в данном случае это - не жертва. А нормальный тренерский расчет. Я видела, с каким уважением к Загайнову относятся те, с кем он работал. Сергей Бубка, например, с которым мы встречались в Лозанне. Я полностью ему доверяю. - Ягудина не задевали разговоры о том, что он настолько не уверен в себе, что был вынужден обратиться к психологу? Или до него такие разговоры не доходили? - Почему не доходили? Газеты-то он читает. Интервью, в которых об этом говорит Алексей Николаевич Мишин, тоже. Но мне кажется, что в данной ситуации Мишину лучше заниматься собственными проблемами. Знаете, я очень уважительно отношусь ко всем тренерам, независимо от того, как они относятся ко мне. Потому что работа у нас сволочная. Адская. Но должны быть какие-то рамки. По отношению к нам Мишин позволял столько бестактностей, что я даже не хочу больше это обсуждать. - Давайте сменим тему. Вашей основной танцевальной парой в этом сезоне являются канадцы Шэ-Линн Бурн и Виктор Краатц, которых называют в числе претендентов на олимпийское золото. А как бы вы оценили выступление в Лозанне европейских дуэтов? - Катались все очень хорошо. Приятно смотреть, что была борьба. Я бы вообще сказала, что общий уровень танцев поднялся. - А уровень лидеров? - Все они не без изъянов. Выходят на лед - вроде все в порядке. Но наших хочется подтолкнуть, чтобы побыстрее ехали, за Гвендаля волнуешься, что он твизл не сделает - а это всего-навсего поворот… - А что вам за Гвендаля волноваться? - Так Марина-то все равно наша. Ее мама - Ирина Черняева - у меня еще на Олимпийских играх в Саппоро в 1972-м выступала. Вот и волнуюсь. - Вы как-то сказали, - уж не знаю, в шутку или всерьез, что танцы пора выводить из олимпийской программы вообще. Если бы вам предложили проголосовать за или против, как бы вы проголосовали сейчас? - Если бы вам предложили проголосовать за или против присутствия танцев в олимпийской программе, как бы вы проголосовали? - Если будет продолжаться такая ерунда, когда от наличия или отсутствия «своего» судьи в бригаде будет напрямую зависеть итоговый результат, танцы надо убирать не задумываясь. Сейчас не надо даже особо присматриваться, чтобы увидеть уже сложившиеся группировки. И понять, что и как будет происходить. - Но все это было в танцах и раньше, не так ли? - Раньше были выдающиеся исполнители. И чемпионы были очень настоящие. А сейчас таких нет. - А сами вы верите, что судейство в танцах может быть объективным? - Я тренер и обязана верить в то, что если катаешься потрясающе и доводишь зал до исступления, то получишь достойные оценки. Обязана, понимаете? Иначе моя работа ничего не стоит. В танцах много несправедливости. Но посмотрите: оригинальный танец Марины Анисиной в этот раз был настолько лучше, чем у остальных, что сразу семь арбитров отдали им первое место. И это было абсолютно объективно. А ведь в бригаде не было французского судьи. - А в Солт-Лейк Сити не будет канадского и, знаю, многие из тех, кто болеет за вашу пару, да, наверное, и вы сами, этим обеспокоены. - Я прежде всего хотела бы, чтобы Шэ-Линн Бурн и Виктор Краатц боролись. Это абсолютно реально. За какую именно медаль - это уже другой вопрос. Хотела бы чтобы те, кто будет судить танцевальный турнир в Солт-Лейк Сити, понимали, что они решают не просто судьбу медалей, а человеческие судьбы. Нашу тренерскую жизнь, в том числе. И были честны. - Из молодых пар, которые выступали в Лозанне, вы видите таких, кто может стать недосягаемыми чемпионами? - Такая пара есть, но, к сожалению, в Лозанне она не выступала из-за травмы. Французы Делобель - Оливье. Я с ними работаю уже шесть лет. - Что, если не секрет, вас в них привлекло? - У них очень высокий потолок возможностей. Феноменальная техника. Я не вижу ничего такого, что можно задумать и чего бы они не смогли сделать. Очень хороша вторая итальянская пара, выступавшая на чемпионате Файелла - Скалли, с которой работают Наташа Бестемьянова и Андрей Букин. Они приехали впервые, но катались настолько ярко, что их заметили все, правильно? И очень скоро с этим придется считаться. - Каждый раз после Олимпийских игр вы говорите, что начнете уделять больше времени себе, собственной семье, но проходит какое-то время - снова с головой уходите в работу. А что намерены делать после Солт-Лейк Сити? - Мне действительно хотелось бы иметь возможность уделять больше времени семье. Когда берешь спортсмена или пару, на себя не остается времени. Потому что 365 дней в году ты обязан жить жизнью тех, с кем работаешь. У меня это продолжается уже восемь Олимпиад - более тридцати лет. Это, согласитесь, очень большой срок. Возможно, буду не столько тренировать, сколько консультировать. Теперь у меня появились помощники, на которых я всегда могу рассчитывать. Знаете, что по-настоящему прриятно? Что в фигурном катании среди тренеров, наконец, начали появляться не просто новые лица, но наши же ученики. Прекрасно работают Володя Котин, Олег Васильев, Саша Жулин, Коля Морозов, Андрей Букин. Начинает работать Наташа Бестемьянова. Пробуют и хотят тренировать Майя Усова с Женей Платовым… - Не могу не вспомнить ваши же слова о том, что не уйдете из фигурного катания до тех пор, пока не подготовите себе замену. - Об этом, поверьте, мечтает любой тренер: воспитать человека, которому можно со спокойной душой доверить судьбу своей профессии. И это - не просто слова. Спросите кого угодно - Чайковскую, Москвину - и, думаю, они скажут то же самое, что вам скажу я. Если тем, кто уже приходит нам на смену, когда-нибудь понадобится наша поддержка, они немедленно получат любую помощь, которую мы только можем дать. Потому что им продолжать дело, на которое положена вся наша жизнь. И я им, знаете, очень завидую. Потому что у них все только начинается. 2002 год http://www.velena.ru/skating/comp/2002/ECH2002_TAT.html
Feniks: Я обажаю Вайцеховскую. Она очень грамотно, без грязи и отсебячины, пишет свои статьи.
LeH: Да, согласен. Единственный журналист из мира спорта , котрому я доверяю
Feniks: Татьяна Тарасова: «ВЛЮБЛЕННОСТЬ В УЧЕНИКА ДЛЯ МЕНЯ ОБЯЗАТЕЛЬНА» Разговор с выдающимся тренером по фигурному катанию в редакции «СЭ» начался незапланированно - с хоккейной темы. - Мама моя вашу газету часто читает, - сказала Тарасова. - И очень расстраивается, когда кто-то из игроков прошлого, как недавно Коля Пучков, начинает рассказывать, каким плохим был Анатолий Тарасов. В позапрошлом году я побывала в Зале спортивной славы в Торонто, так плакала, когда вышла оттуда. Там хранится все, вплоть до статей из канадских газет с подробной информацией о том, как отец заболел, какой был диагноз, как его оперировали в Ванкувере. Газеты тогда печатали все, вплоть до температурных графиков.Не говорю уже, что там собраны все его книги, часть из них переведена. Плащик его висит, тренировочные костюмы, майка, на которой сзади написано «Тренер». Так, как в Америке и Канаде, его не обожали нигде. Никогда не забуду как с сестрой были в Бостоне, где отец выступал перед тренерами НХЛ. Когда он вошел - хромой, на костыле, но, как всегда, при людях подтянутый, зал встал. Мы с Галей не выдержали - заплакали. Нигде и никогда больше я такого не видела. У нас же каждый норовит заняться переписыванием истории. Лучше бы воспитали кого-нибудь. Уже сколько лет прошло! Коля-то Пучков постарше меня будет. Кого после себя оставил, что сделал? Сколько лет СКА тренировал и где его воспитанники? Получается, работа с Тарасовым - самая яркая страница его биографии. И не о чем больше говорить. - Вы когда-нибудь жалеете, что отец не видит результатов вашей работы? - Очень. Он умирал уже, когда я ходила на тренировки к Илье Кулику. Мне же безумно хотелось рассказать ему, что взялась тренировать мальчика. А потом папы не стало. Знаете, что интересно? Там, где осталась отцовская печать, где его любят и знают, для меня все складывается успешно. - Раз уж разговор начался с хоккея, скажите, какое впечатление произвела на вас сборная России в Солт-Лейк-Сити? - Когда мне было 27 лет, я вернулась с чемпионата мира, где мои Моисеева и Миненков заняли второе место, проиграв лишь великой Пахомовой. Стала радостно рассказывать об этом дома. Отец выслушал и сказал: «Знаешь дочка, а у нас за вторые места снимают». Это я запомнила на всю жизнь. И не умею радоваться бронзе. Успех у меня ассоциируется только с первым местом. - В Солт-Лейк-Сити, помнится, вы сказали, что если не закончите тренировать, ваши родные просто выгонят вас из дома. Тем не менее, уже почти спланировали следующий сезон. Насколько серьезно желание когда-нибудь оставить спорт вообще? - Ну когда-нибудь надо... Мама потребовала, чтобы я дала ей слово, что больше не буду тренировать. Потому что она уже не в силах за меня переживать. Муж живет много лет один, я же постоянно надеюсь, что все это как-то само по себе устроится. На днях ресторан заказывала - отметить свой и Володин дни рождения, ну и сама покушать села. И задумалась: я ведь уже сколько лет родным обещаю, что закончу с работой, но что буду делать без нее? Уходить, конечно, надо. И желательно не на костылях. Но как самой жить дальше - пока непонятно. Я всегда любила делать несколько дел. Вот и сейчас мечтаю снова создать театр. Игорь Крутой предложил написать музыку к «Снежной королеве». И, честно говоря, мы с моей постоянной помощницей - художницей Нателлой Абдуллаевой начали над этим работать. Очень хочется сделать русское шоу. Мюзикл, или рок-оперу. - Как в эти планы вписывается работа с Алексеем Ягудиным? - До конца лета он будет выступать в разных турах. Короткую программу для следующего сезона мы уже сделали. Хотя не хотели бы участвовать во всех соревнованиях. Леша мечтает покататься в Stars on Ice. - Разве при этом он не теряет любительский статус? - Международный союз конькобежцев пошел навстречу: заверил нас, что для сохранения статуса Ягудину будет достаточно выступить в одном из этапов «Гран-при». Сейчас же есть время подлечиться, привести себя в порядок, отдохнуть, наслушаться музыки... - Многим театральным режиссерам свойственно мечтать о какой-то постановке всю жизнь. У вас есть подобная мечта? Музыка или программа, которую вы всю жизнь хотели бы поставить для какого-то спортсмена? - Я счастливый человек в этом отношении. Только полнометражных балетных спектаклей поставила около двадцати. Делала что хотела и как хотела. Наташе Бестемьяновой ставила по три показательных номера в год. - А самая любимая программа есть? - Короткая, с которой Ягудин выступал в этом сезоне - «Зима». Он и сам ее обожает. И, как настоящий актер, никогда не катает одинаково. Очень любила «Рапсодию на темы Паганини» Бестемьяновой и Букина. Никогда не смотрю свои прошлые постановки, но посмотреть эту программу хотела бы. - Своя видеотека у вас есть? - Не было возможности собирать записи. Надо бы, конечно, - если время появится. Но дай Бог, чтобы его не было. - Мы совместными усилиями покопались в архиве чемпионатов мира, Европы и Олимпийских игр и насчитали у ваших учеников 66 медалей. Даже таблицу создали. - А взять ее можно? Я дома покажу. Напрасно смеетесь. Не так давно вернулась с телевидения, и услышала от мамы: «Ты уже совсем, Таня, с ума сошла. Сказала, что у тебя около сорока золотых медалей. Ты с чего это взяла? Не больше двадцати пяти. А ты с экрана на всю страну заявляешь вранье!». Я потихонечку и начала считать. По моим подсчетам Лешка - сорок первый. - Совершенно верно. Почему, кстати, вы так эмоционально реагировали на его победу в финале «Гран-при» в декабре? Это было что-то невероятное. - Потому что победить там для нас было, как свалить Берлинскую стену. С той стороны - российский спорткомитет со всеми его связями в том числе в судействе. Огромное количество здоровых хитроумных мужиков. Со мной - только команда близких мне людей. Судьи нет. Формально он есть, но имеет четкое задание федерации не ставить Ягудина на первое место. Так, собственно, там и произошло. Причем не в первый раз. Например, в прошлом году были моменты, когда Ягудин катался лучше, чем Женя Плющенко. На чемпионате мира блистательно откатал короткую программу. И безусловно был в ней лучшим. Как и на чемпионате Европы в Вене. Но оба раза в короткой программе оставался у российского судьи вторым. И билась я за него всегда одна. Поэтому и радовалась так, когда мы повалили всех. Та победа стала переломной. Психологической. - Как вы вообще относитесь к понятию «засудили»? В Солт-Лейк-Сити, например, было очень популярно обсуждать, как засудили в финале Ирину Лобачеву и Илью Авербуха, Ирину Слуцкую. - Не считаю, что там кого-то засудили. Лобачева и Авербух, на мой взгляд, лучше всех откатали оригинальный танец. А произвольный еле доехали. Не дотягивали драматургию, которая должна была в этом танце присутствовать. И которую они умеют показать. Марина с Гвендалем (Марина Анисина-Гвендаль Пейзера - прим. Е..В.) на тот момент были чемпионами мира. Чтобы выиграть у чемпионов, недостаточно кататься «не хуже». Надо сделать что-то такое... Вот Сара Хьюз потрясла нас всех. Потому что выжала из себя максимум того, на что была способна. Максимум всегда очень чувствуется. И нами, и вами. Если бы Слуцкая сделала каскад из двух тройных, не было бы никаких вопросов, кто чемпион. Она его не сделала и дала тем самым возможность судьям обратить внимание на Хьюз. А у той все получалось. С недокрутом немножко, но так ведь тоже надо уметь - прыгать с недокрутом и не упасть. Не считаю, опять же, что Слуцкой вообще где-то недодавали. Когда она каталась стопроцентно - как в финале «Гран-при» в Лионе год назад, где, к слову, сделала два каскада 3+3, - то выигрывала у всех сразу. Аура вокруг человека совсем другая в таких случаях. - А чего не хватило для победы на Играх вашей канадской танцевальной паре Шэ-Линн Бурн - Виктор Краатц? - Выиграть они не могли. Очень трудно кататься без моральной поддержки. Анисина, например, прекрасно знала, что русские - за нее, а с русскими целая компания. Канадцы, для начала, не чемпионы мира. И характеры у них не такие, как у русских. Если пара не из Европы вообще поднимается на танцевальный пьедестал - это потрясающее достижение. Они всегда одни - не участвуют ни в каких судейских сговорах. Не умеют. С ними и не сговариваются. Конечно, можно сказать, что мол, Барбара и Маурицио ( Барбара Фузар-Поли/Маурицио Маргальо) упали и канадцев вполне могли бы поставить вперед. Не могли бы. Потому что Барбара и Маурицио тоже были чемпионами мира. - Да и президент ИСУ - итальянец… - Вот это совершенно не при чем. Я много лет работаю с итальянским дуэтом и никогда не видела, чтобы Чинкванта особенно интересовался ими. Ему приятно, конечно, как любому другому итальянцу, что в стране появилась пара, которая поднимается на пьедестал, но не более того. - Чем объяснить, что, став чемпионами мира два года назад, Фузар-Поли и Маргальо так слабо выглядели в этом сезоне? - Я с ними работала очень мало. Ребята должны были приехать в Америку 11 сентября. Так мы делали всегда: заранее подбирали музыку, создавали некий задел, потом Барбара и Маурицио приезжали на две-три недели, я погружалась только в них и доводила все программы до ума. Но по известной причине они не приехали. Увидела я их только на первых соревнованиях - в ужасающих костюмах, которыми итальянцы заведомо проиграли все, что можно. Почему-то Барбара решила, что она может в таком виде на лед выйти. Костюмы мы первым делом ножницами в мелкие кусочки порезали. - А кто резал-то? - Порезали... Сшили новые. Но все это было очень печально. Потому что на переделку программ уже не оставалось времени. Я, естественно, виню в этом себя. - У вас ведь еще есть очень неплохой французский дуэт - Изабель Делобель - Оливье Шонфельдер, катание которых чем-то напоминает Бестемьянову с Букиным. Или к Солт-Лейк-Сити вы специально поставили такую программу? - Это Коля Морозов ставил. А пары больше нет. После того скандала грандиозного, который случился на Играх, французская федерация этот дуэт забрала. Ребята оставили мне в доме несколько писем - возле стола, в спальне на подушке, в других местах - где просили прощения, признавались в любви, говорили, что не виноваты в этом решении... А вот с канадцами очень хотелось бы что-то доделать. Им не везло с профессионалами. Когда они ушли от канадского тренера, то сразу попали в руки Климовой и Пономаренко. Марина и Сергей очень хорошо с ними работали. Но - от случая к случаю, поскольку катались сами. У Натальи Дубовой канадцев постоянно отдавали на сторону: то Кристофер Дин парочку программ поставит, то кто-то еще. Не всегда удачно. А что такое программа для танцоров? Та самая ступень развития, на которую ты или поднялся, или нет. Когда они пришли ко мне, функционально были разобраны полностью. Не знали как и за что браться. Сейчас я знаю. Думаю, Шэ-Линн с Витей будут кататься как минимум год. Хотят этого сами. Мы все-таки профессиональной работой занимаемся. Не даем уроки, как принято на Западе, а учим с погружением. Когда не существует ни дня, ни ночи, не имеет значения сколько человек у тебя в доме живет, где и как рисуются костюмы, где ты сам спишь, что ешь. Ты работаешь на результат. Бурн и Краатц очень хорошо почувствовали эту разницу. Они безумно талантливы. В их катании есть легато - врожденное, потрясающей красоты скольжение, когда за два шага набирается скорость на два круга - не каждого человека можно этому научить. Я их полюбила и по-человечески. Они - очень нежные и восприимчивые люди. Абсолютно неиспорченные, независтливые. Никогда не обсуждающие чужой победы. Это большая редкость. - Что вы имели в виду когда сказали, что у канадцев характер не такой, как у русских? - Понимаете... Вот наши бы не упали на последней секунде. Вывернулись бы, зубами бы зацепились, но не упали. А канадцы - как дети, которые бегут сломя голову, не видя, что впереди - овраг. Катались ведь очень хорошо. От этого и повалились - думали, что уже все сделано. Как они передо мной извинялись, когда к бортику подъехали! А ведь это прежде всего для них трагедия - последние олимпийские игры. - Мы вот с вами говорим сейчас о канадцах, об итальянцах... Можно ли представить, чтобы ваш отец тренировал канадцев и готовил их против русских? - А мне жалко, что он так и не попробовал работать в Канаде. Не имел понятия, что приглашения шли постоянно, на протяжении нескольких лет. Узнал случайно, когда друг - тренер из Швеции - позвонил и в полном недоумении спросил, почему отец не считает нужным даже отвечать на приглашения «Рейнджерс». - И тем не менее... - А я вас хочу спросить - как вы себе это представляете? В Москве меня год назад выгнали с катка. Потом пообещали, что найдут деньги финансировать школу на «Локомотиве». Меня заверил в этом новый министр путей сообщения. На самом же деле, все, кто в этой школе работает, не получают зарплату с января. За то, что я работаю с Ягудиным, мне платят меньше двухсот долларов в месяц. Почему я в 55 лет, вся больная, должна работать за такие деньги? Меня настолько не уважает моя страна, что не дает возможности нормально жить? Мне ведь не надо покупать самолет, или мерседес. Хотя хотелось бы иметь хорошую машину - в ней не так сильно болит спина. Ехать от моего дома до катка - полтора часа. Если пробок нет. У других тренеров зарплата еще меньше. Кто из них со мной за эти деньги в России работать будет? По восемь часов в день? Тамара Николаевна Москвина тоже уехала в Америку. Потому что не хочет умереть в нищете и пустых стенах. Как умер Жук. За счет того, что мы работаем с иностранцами, у нас, по крайней мере, есть какие-то деньги на своих. Сколько стоит подготовка олимпийского чемпиона, вы задумывались? - Нет. - И напрасно. Он же не выходит просто так - в трусах и тапочках, неизвестно откуда взявшись, прямо на Олимпийские игры. Это как минимум четыре года работы. Сейчас, например, тренерам тех, кто победил в Солт-Лейк-Сити, собираются дать премию. Говорят, по 40 тысяч долларов. Делим на четыре. 10 тысяч в год - это 800 долларов в месяц, правильно? А теперь начинаем считать: тренер по общефизической подготовке, который нужен шесть месяцев в году - 2 тысячи в месяц. Его приезды на соревнования, отъезды, прочие транспортные расходы - еще 2-3 тысячи. У нас в этом году был еще и психолог. Костюмы, музыкальные программы - все это делают другие специалисты. На покупку дисков в прошлом году я потратила пять тысяч долларов. На одном из них обнаружилась «Зима». Считаю, что это - удача. Большинство людей, привлеченных к подготовке Ягудина, жили у меня в доме. И модельер, и портниха, и Загайнов, а до него - Леонид Моисеевич Райцын, который тоже много работал с Лешей. Приезжала и массажистка. Когда ее не было, мы пользовались услугами американского специалиста. Сколько раз в неделю надо массироваться? И все это - за свой счет. Представляете, каким должен быть этот счет? Вот и выходит, что все деньги, которые я сейчас получу, давным давно мной истрачены. Как и деньги Ягудина. Мы не задавались вопросом, сколько мы тратим. Исходили из того, что если что-то требуется для подготовки, наша задача это обеспечить. Надо есть черную икру - будем есть икру. Меня даже таможня американская не останавливала, когда я по два килограмма возила. - Неужели не пытались отнять? - А как у меня можно отнять, если я ее Ягудину везу? Вот и все секреты. Делаешь все, что нужно. А все, что нужно, стоит денег. Плюс - железное расписание жизни: в шесть тридцать подъем, в семь - начало льда... Жизнь тренера - как коридор. Ты идешь по нему шесть дней из семи и не можешь никуда отлучиться, потому что вся твоя жизнь подчинена другим людям. Возвращаешься вечером и уже ничего не соображаешь. Только поесть на всех приготовить и в постель свалиться. Ко мне в Америку приезжала сестра, посмотрела на все это, а потом сказала: «Я никогда так бездарно не засыпала. Сразу! На каком-то диване!». - Влюбленность в своего ученика - обязательное условие для работы? - Для меня - да. А как их можно не любить? Ты пестуешь талант. И любишь этот талант. Каким бы он не был - французским, канадским, еврейским или русским. Конечно, ничто не может сравниться с тем внутренним чувством, которое возникает, когда поднимается свой флаг. Но я не имею права показать это ученикам. Чего это стоит - мое дело. Хотя меня редко можно увидеть на награждении, если это награждение не российское. - Фамилия Тарасова вам по жизни помогает? - Папа был удачливым человеком. Думаю, эту удачливость он оставил мне. Но не просто так, а через нечеловеческий труд. Когда до рвоты доработаешься. - А вашим ученикам ваша фамилия помогает? - Ну, знаете, они ведь все-таки выходят на лед со знаком качества. Это, возможно, звучит нескромно, но мне уже столько лет, что могу позволить себе быть нескромной. Профессию свою я люблю и знаю. И именно ваша таблица позволяет мне так думать. - Что вам больше нравится в работе - процесс или результат? - Процесс. Очень люблю, когда ко мне в Ньюингтон приезжает Нателла. Как бы не устала за день, не сплю - смотрю, как она рисует. Очень интересно создавался костюм для короткой программы Ягудина. Эскизов было множество. А потом вдруг - раз! В одну ночь. Обожаю, когда шьют костюмы - встаю ночью и тихо, чтобы никого не разбудить, хожу вокруг вешалок. Люблю, когда программа начинает расцветать. Иногда даже теряю интерес, как только понимаю, что программа получится. Слава, миг победы - это хорошо. Но очень кратковременно. Медаль сама по себе вообще не должна быть самоцелью. Задача тренера заключается в том, чтобы помочь ученику реализовать свои возможности. Если реализовал - он пойдет в этой жизни по другому руслу, выйдет на другой уровень жизни. Не только потому, что будет зарабатывать больше. - Известные модельеры не осаждают вас просьбами о сотрудничестве? - Я работала со Славой Зайцевым. Он помогал делать костюмы для Бестемьяновой и Букина. Обожала все Славины работы. Он оказал на меня очень большое влияние.Все, что делают сейчас, придумал много лет назад - и я это видела в эскизах. До сих пор помню серию его платьев для фигурного катания, сделанных, как цветы. Роза, лилия, незабудка, гладиолус...То было счастливое время. Когда можно было не спать - ночи напролет - и на все хватало сил. - Откуда пошли разговоры после Олимпийских игр, что вы чуть ли не парализованы? - Не знаю. Меня действительно немножко прихватило - типа невралгии. Все накопилось, видимо - и нервы и усталость, и огорчение. Было ведь очень оскорбительно и унизительно находиться в той обстановке. Сразу начинаешь сам себе задавать вопросы - что ты сделал за тридцать лет работы. И заслужил наверное, хотя бы уважительное отношения. Пусть даже не ко мне - а к тому парню, который выиграл Олимпийские игры. Вот и довела себя, что все мышцы в комок зажались. Лешка меня возил к мануальщику и тот за три трехчасовых сеанса привел меня в чувство. - Проясните, кстати, почему вас и Ягудина не оказалось на приеме у Путина. Версии были самые разные. - Я была в Москве. И знала по предыдущему опыту, что олимпийцев обычно принимают сразу. Лешка отдыхал в Америке - ждал, что я его вызову. Собирался приехать на день и привезти собаку - маме в Питер отправить. Я регулярно звонила в федерацию, узнать, когда планируется встреча. После одного из таких звонков предупредила, что улетаю в Америку, готовиться к чемпионату мира. А потом узнала, что именно в этот день, когда «не планировалось», из Америки в Москву для встречи с Путиным вызвали Москвину. Более того, она прилетела на том самом самолете, на котором летела в Америку я. Потом мне говорили, что, мол, приглашение посылали. Куда его могли послать? На деревню дедушке? В Америку такое приглашение не приходило. В Москву тоже. Видимо, просто руководители наши решили, что без меня им будет спокойнее. Я же, когда поняла, что вернуться в Москву уже не успеваю, поскольку прием начинается через час, сумела лишь дозвониться на НТВ до Ани Дмитриевой. Говорить не могу - плачу. Она сказала: «Приведи себя в порядок, напиши, что хочешь сказать, и через сорок минут мы тебе позвоним». Я написала письмо, прочитала его по телефону и эту запись включили, когда шел прием. Это все, что я знаю. Ну а потом мы с Лешей стали думать, как готовиться к чемпионату мира. - Когда началось ваше противостояние с федерацией фигурного катания? - Очень давно. Еще когда у меня катались Моисеева и Миненков. У меня никогда не складывались отношения с Писеевым (Валентин Писеев - президент федерации фигурного катания России - прим. ред.) Он всегда действовал по принципу «разделяй и властвуй». И держал всех в страхе: дам - не дам. Я же всегда была сама по себе. Сама решала все проблемы. За что, спрашивается, меня любить? Любят ведь того, в кого больше вкладывают. Но дошло до смешного: иностранцы спрашивали, почему русские не скрывают, что их устраивает любой чемпион, лишь бы не Ягудин. Когда Лешка ко мне переходил, сама слышала, как Писеев ему говорил: «Ты что, с ума сошел? К кому ты идешь?». А потом приложил все силы, чтобы посредством Плющенко уничтожить Ягудина. Когда Леша катался у Мишина, им точно так же «убивали» Кулика. Я, кстати, когда брала Илью (а это было шесть лет назад), просила, чтобы мне отдали и Виталия Давыдова. Бралась поселить его у себя в Америке, кормить, - тем более, что он все равно собирался уходить от тренера. Вдвоем парням легче тренироваться. К тому же вполне представляла, что могла бы сделать с Давыдовым. Он мне нравился. А сейчас на чемпионате мира катался за Белоруссию и остался 24-м. - Вас грело, что победа Ягудина в Солт-Лейк-Сити - единственная, которая не сопровождалась никакими сомнениями и скандалами? - А как же! Ведь это - результат нашей совместной работы. Поэтому мне и показалось, что мое присутствие на приеме у президента, где, наверняка, намеревались докладывать как плохо и ужасно все было в Солт-Лейк-Сити, никому не нужно. Понимала прекрасно, что победа Ягудина у всех - как бельмо на глазу. Вот если бы Плющенко с четвертого место на первое прыгнул - дело другое. - Столь обостренное соперничество, как между Плющенко и Ягудиным, вы считаете нормальным? - Оно ведь еще подогревалось всячески. Я поэтому и не поехала на заключительный сбор с российской командой. Слава Богу, что могу себе это позволить. Готовились мы в Калгари. И туда мне по факсу друзья присылали все, что публиковалось о Леше в московской и питерской прессе. Алексей Николаевич Мишин регулярно давал интервью. Чего только не говорил - что Ягудин - кривой, косой, сутулый... Сначала эти интервью появлялись два раза в неделю, потом начали выходить каждый божий день. Именно тогда я и поняла, что Плющенко проиграет Олимпиаду. Выдержать такой тренерский психоз, находясь рядом - невозможно. - А возможно ли вообще объяснить, отчего упал Плющенко? - Хоть они с тренером и говорили, что на них действует психолог Загайнов, на самом деле просто не были готовы к сезону. Я же приезжала в Санкт-Петербург на этап «Гран-при» с итальянской парой. И была на всех тренировках. Женя постоянно прыгал в недокрут. В том числе и четверной лутц, про который Мишин рассказывал всем, что прыжок будет исполняться в соревнованиях впервые в мире. Не думаю, что он не помнил, что лутц делали и Женя Плюта, и Майкл Вайсс, и Элвис Стойко. Говорил, скорее, для устрашения остальных. Но прыжок-то был неподготовленным. Плющенко тогда упал три раза. Да и потом чисто не катался нигде - ни на чемпионате России, ни в финале «Гран-при». Видимо, слишком поздно закончили с постановкой произвольной программы. А потом и ее стали менять. В принципе, не мое дело обсуждать их работу. Я всегда уважительно отношусь к чужому труду. Но не люблю, когда хулят мою. Каждый из нас ведь делает то, что может. У нас получилось лучше. Но ведь и они старались. Хотя поражение оказалось полным. Плющенко ведь не поехал ни на чемпионат Европы, ни на чемпионат мира. А в тур Коллинза, где 90 выступлений, насколько мне известно, поедет. И вряд ли будет ссылаться на травмы. - Вы с Ягудиным приехали в Японию к самому началу чемпионата мира. Получается,выступление пришлось на самый пик акклиматизации? - Да. И это никак не сказалось на его катании - настолько блестящей оказалась форма. Сама была удивлена. Мы же до этого целую неделю занимались совершенно другой работой. Делали новую программу. Искали шаги, которые вообще до этого себе не представляли. У Леши от непривычной нагрузки болел каждый сантиметр кожи. Я уж боялась, как бы чего не вышло - так под конец кувыркались. Представьте, кстати, что могло быть, если бы Ягудин не поехал на чемпионат мира. Вообще могли бы на следующий год с одной вакансией остаться. - Неужели вы руководствовались именно этим, когда принимали решение ехать в Японию? - Нет. Но потом обсуждали. - Почему в качестве сопровождения произвольных программ вы с Ягудиным в большинстве случаев выбираете музыку из «оскароносных» фильмов? - Леша вообще любит кино. Очень хорошо его знает, много смотрит. И я люблю такую музыку. В ней всегда заложен сюжет. Помню, посмотрев «Дракулу», была настолько потрясена, что сразу сделала программу для Климовой и Пономаренко - с ней они выиграли профессиональный чемпионат мира. - В кино вы с учеником ходите вместе? - Он меня никогда не берет. Да и английский язык у меня, в отличие от Лешкиного, не очень. А он - фанат. Память - феноменальная. Школу-то, кстати, с медалью закончил. Все русские песни, которые сейчас существуют в записях, знает наизусть. Поет в машине часами, и поет хорошо. Хотела даже купить ему гитару. - Ягудин умеет играть? - Научится. - Среди российских фигуристов есть спортсмены, с которыми вам было бы интересно поработать? - Я хотела бы взять спортивную пару. С чего начинала, тем и закончить. - На следующих Играх в Турине? - Турин для меня особенный город: там я закончила кататься сама. В 1967-м мы с Жорой Проскуриным выиграли Универсиаду, а когда после награждения поехали по кругу почета, я споткнулась о резиновую дорожку, упала и выбила плечо. Доработать до Турина было бы символично. - А поработать с одиночницей не мечтали? - Я работала с Николаевой. И знаете, поняла, что рядом с Лешей нельзя тренировать никого. Потому что не остается ни времени ни сил. У другого ученика, к тому же, неизменно появляется чувство, что ты ему недодаешь. Это так и есть. - Но мечта хотя бы осталась? - Мечты сейчас вообще никакой нет. Разве что лучше себя чувуствовать. И похудеть. Так, чтобы никто меня не узнавал. 2002 год
LeH: Елена Вайцеховская Татьяна Тарасова: «МУЗЫКУ ДЛЯ ЯГУДИНА Я УЖЕ ВЫБРАЛА» В конце марта 1998 года в одной из спортивных газет появилось сообщение: чемпион мира Алексей Ягудин решил уйти от своего тренера Алексея Мишина, вместе с которым работал много лет, к не менее известному специалисту Татьяне Тарасовой. Проверить достоверность факта было не так просто. Ягудин гастролировал по Америке в составе знаменитого чемпионского «Тура Коллинза», Мишин тоже находился за океаном, куда был приглашен читать лекции и проводить семинары, Тарасова же отдыхала в Германии. В телефонном разговоре перед отъездом туда она сказала: «Я очень устала. Не хочу даже думать о катке. И вряд ли раньше августа захочу». Однако в первых числах июня Тарасова вернулась в Москву. Чуть позже туда же приехал из Америки Алексей Ягудин. 12 июня я встретилась с тренером у нее дома. И услышала: - Вот теперь можете считать мои слова официальным заявлением: мы с Ягудиным начинаем работать вместе. - Тогда давайте с самого начала. После того как ваш ученик, олимпийский чемпион Нагано Илья Кулик отказался выступить на чемпионате мира в Миннеаполисе, поползли слухи, что между вами произошел конфликт, в результате чего вы перестали работать с Ильей. - Прежде всего уточню: Кулик очень хотел выступить на чемпионате мира. Во-первых, звания чемпиона у него ни разу не было, была только серебряная медаль. Во-вторых, после победы в Нагано у Ильи словно крылья выросли - он стал кататься намного увереннее и лучше. Мы оба планировали дотренироваться в Мальборо, где жили несколько лет, до чемпионата, а потом я собиралась сразу уехать из Америки - сдала на длительное хранение вещи, мебель, чтобы освободить свою квартиру, оставила только самое необходимое для тренировок, туалетные принадлежности и матрац на полу. И тут-то Илюша получил травму. На одной из последних тренировок он несколько раз сделал четверной прыжок, все получалось замечательно, я уже собиралась уходить со льда, и тут Илья решил прыгнуть еще раз. Приземление вышло жестким, и между позвонками, видимо, защемился нерв. В Мальборо в это самое время находилась массажистка сборной команды Тамара Гвоздецкая. Она сказала, что можно попробовать привести в порядок спину за те несколько дней, что у нас оставались. Но я побоялась. Кулик еще совсем молодой. Кто знает, чем все это могло обернуться. Ведь всего год назад был похожий случай с Лешей Урмановым. Из-за обычной у фигуристов травмы паха, которая только была совсем не вовремя, он - олимпийский чемпион - так и не сумел попасть в олимпийскую сборную и поехать в Нагано. Кулик расстроился так. что на него было страшно смотреть. - Вы с ним обсуждали дальнейшие планы - оставаться в любителях или же уходить в профессиональный спорт? - Разговаривали, но никаких решений не принимали. Профессиональный спорт -это ведь не отстойник, куда можно уйти, сделав себе имя в любителях, и стричь купоны. Чтобы рассчитывать на солидную карьеру, надо специально готовить себя к этому. Делать репертуар, учиться тому, чему в любителях, увы, не учат. Просто так прийти и, скажем, выиграть у Курта Браунинга можно только случайно. Илья сейчас заканчивает выступления в «Туре», очень хорошо катается, на всех прокатах исполняет произвольную программу. В общем, молодец. - А как обстоят дела у вашей чемпионской пары - Паши Грищук и Евгения Платова? - Они тоже выступают у Коллинза. Правда, Паша частенько прямо из «Тура» срывается в Голливуд - пытается начать карьеру актрисы. У Коллинза сейчас катаются и Марина Климова с Сергеем Пономаренко. Маришка начала тренироваться практически сразу после рождения сына, прекрасно выглядит, снова набрала форму. - Вы по-прежнему ставите им программы? - Да. Когда совсем нет времени, бывает, прилетаю на день, на полдня. А обкатывать программу, тренировать ее ребятам приходится самостоятельно. - Неужели при ежедневных выступлениях в «Туре» остается время на тренировки? - По 20 минут в день. Леша Ягудин рассказывал, что Марина с Сергеем тренируются гораздо интенсивнее остальных. Собственно, это я и считаю настоящим профессионализмом: можно уйти из спорта просто чемпионом, а можно - легендой. - Как получилось, что вы стали работать с Ягудиным? - Он позвонил мне в Германию из «Тура». Я сначала даже слушать ничего не хотела. Подготовка к Олимпийским играм и сами Игры дались и мне, и Илюше настолько тяжело, что после всего этого хотелось элементарно привести в порядок голову и нервы. Чтобы вы поняли, в каком состоянии я была после Нагано, скажу, что даже в Ганновере, где живет и работает мой муж и где меня окружали родные люди, я неделями не могла разговаривать, «доброе утро» - и то не всегда произносила. Ягудину же тогда сказала: «Позвони мне еще раз, когда сможешь четко сформулировать, почему решил уйти от тренера». В отношениях бывает разное. И ни в коем случае нельзя решать такие вещи сгоряча. - Судя по тому, что теперь вы работаете вместе, причина показалась вам достаточно весомой? - Достаточной, чтобы понять и согласиться помочь. - Не хочу лезть в душу ни вам, ни Алексею, но скажите, исходя из своего многолетнего опыта тренерской работы, почему вообще спортсмены уходят от тренеров? Особенно - спортсмены высочайшего уровня. Многие склонны считать, что в фигурном катании причина ухода в большинстве случаев имеет финансовую подоплеку. - Не думаю. Самое страшное - когда пропадает взаимное доверие. Если спортсмен перестает верить тренеру, дальнейшая работа теряет всякий смысл. Можно быть жестким, жестоким в работе, но при этом твой ученик должен абсолютно точно знать, что ты всегда на его стороне. Что он не один против всех, а вы вдвоем. - А если учеников двое или трое? Как тогда? - Очень тяжело. Нельзя ни в коем случае даже нечаянно показать, что кто-то из них тебе ближе и роднее. Иначе возникает дикая ревность, которая разрушает все. - Именно поэтому от вас с свое время ушли Ирина Моисеева и Андрей Миненков? - Не они ушли. Я сама отдала их Людмиле Пахомовой. - Почему? - Потому что у меня тогда появились совсем молоденькие Наташа Бестемьянова и Андрей Букин, которыми я увлеклась до самозабвения. И прекрасно понимала, что не смогу разрываться между двумя парами, не ранив при этом Иру с Андреем. - Как вы намерены продолжать работу? Вернетесь в Мальборо? - Нет. Оседать еще на год в Америке не имеет смысла - в этом сезоне все основные соревнования будут проходить в Европе. Европейский чемпионат - в Праге, а мировой - в Хельсинки. В США нам придется съездить только на первый этап «Гран-при». Собственно, работа как таковая начнется лишь 5 июля. Леша сейчас будет отдыхать, а вернется из отпуска - мы сразу же поедем на сбор. Скорее всего в Италию. Потом ненадолго в США. До Skate America, который пройдет в Детройте, будем тренироваться под Нью-Йорком. Я уже попросила знакомых подыскать нам на этот период жилье. - Неужели это в Америке проблема? - Там принято сдавать квартиры сразу на год. Найти пристанище на месяц-другой значительно сложнее. - Мысль остаться в России вас не посещала? - Я бы с огромным удовольствием никуда не уезжала. Но тренироваться-то где? В Москве Ягудину, во-первых, надо где-то жить. Во-вторых, дорога, например, на «Кристалл», где я в свое время работала со своим театром, от моего дома занимает больше часа на машине. Ехать на каток в Сокольники ненамного ближе. За границей же, как правило, все близко, каток в двух шагах. К тому же почти всегда можно договориться насчет бесплатного льда. Хотя, например, в США нам всегда приходилось тренироваться в очень непривычное, с российской точки зрения, время. - То есть? - Вторая тренировка всегда заканчивалась не позже четырех часов дня. Потому что вечерние часы на всех без исключения катках в США отданы хоккеистам. Соответственно, начинать первую тренировку приходилось в 8 утра. Возможно, что после турнира в Детройте мы переберемся в Германию. - Кто будет помогать вам в работе с Ягудиным? - Те же, кто помогал мне с Куликом - хореограф Владимир Ульянов и тренер по функциональной подготовке Леонид Райцын. - Музыку для новых программ вы уже выбрали? - Да. Но это пока наш секрет. 1998 год
Mi@skad: Татьяне Тарасовой испортили машину 27 ноября 2007 г. Выходка хулиганов расстроила Татьяну Анатольевну.Хулиганы помяли «Лексус» тренера во дворе ее дома Неприятный сюрприз поджидал легендарного тренера, председателя жюри проекта «Ледниковый период» Татьяну Тарасову на днях. Кто-то, очевидно, решил подпортить настроение знаменитой женщине и весьма в этом преуспел. Накануне вечером водитель, как обычно, привез Татьяну Анатольевну домой на Ленинградский проспект. Припарковал ее «Лексус RХ300» во дворе дома и уехал на своей машине. Наутро Тарасова и ее шофер Юрий Евгеньевич собрались было по делам и вдруг выяснили, что дорогая иномарка... изрядно помята. Отметины виднелись на передних крыльях авто. Раздосадованной Татьяне Анатольевне пришлось срочно менять все планы. Тарасова дождалась милицию, написала заявление, чтобы оформить все документы для получения страховки. Указала повреждения - вмятины на боках - и попросила выдать справку о порче авто. Сумму ущерба называть не стала, объяснила, что «Лексус» все равно застрахован по системе КАСКО, так что финансовых претензий она ни к кому не имеет. - Машину они с водителем часто ставили прямо у выхода из подъезда, вплотную к ступеням, - рассказал нам источник в страховой компании. - Может, кому-то это не нравилось, вот и сорвал злость. В милиции сообщили, что, скорее всего, уголовное дело возбуждать не будут. Да и сама владелица на этом не настаивает. Для нее самое важное, чтобы машину побыстрее починили. Выплатим мы ей, скорее всего, около 15 тысяч рублей, так по расчетам эксперта получается. Сама Тарасова и ее шофер даже не представляют, кто мог так «подшутить» над легендарным тренером. - Кто-то похулиганить решил, - только и предположил водитель.
Feniks: Татьяна Тарасова: "Я однажды подралась из-за своих учеников" В мировом спорте тренеров, неоднократно побеждавших на Олимпийских играх, всегда можно было пересчитать по пальцам. А Татьяне Тарасовой в этом смысле и вовсе принадлежит абсолютный рекорд. На ее тренерском счету - девять Олимпиад и семь(!) золотых олимпийских медалей. Не так давно Тарасова, почти десять лет проработавшая в США, вернулась в Россию. `Новые Известия` стали одними из первых, с кем знаменитый тренер поделилась своими планами на будущее. - Не могу не сделать вам комплимент. Вы очень здорово выглядите... - Вы не представляете, насколько я себя здесь лучше чувствую. Даже физически. Дома я - живая! Взяла подруге позвонила, поболтала. К маме зашла... Совсем другие ощущения! Эта удаленность от дома в Америке на меня все время давила. А что было делать? 97-й год помните? К Олимпийским играм в Нагано я должна была подготовить Илюшу Кулика. А американцы только за одно мое имя давали лед бесплатно. Каток - в пяти минутах езды от дома. Лед качественный - круглый год. Потом к Илюше присоединились еще Оксана Грищук с Женей Платовым. А когда они ушли, появился Леша Ягудин. Как уезжать? И главное - куда? Ведь благодаря таким условиям я и смогла вырастить таких замечательных олимпийских чемпионов. Для своей родной страны, между прочим. Даже не понимаю, оглядываясь назад, как же американцы это позволили? - Ваш американский дом в Симсбери был, наверное, самым известным в округе. Сколько звезд на чай к Тарасовой слеталось - это вообще отдельная история. Говорят, вы и борщи готовили для своих учеников, и убирали, и стирали... - Был период, когда мы действительно жили в нем большой компанией. Молодо и весело. Я, Майя Усова (бывшая ученица и помощница Тарасовой. - `НИ`), Андрюша Грязев, Света Куликова с Виталием Новиковым... Когда приезжал кто-то из наших близких, делили дом и с ними. И никто не жаловался. По очереди готовили. По очереди убирали. Все было отработано: режим, питание, отбой, подъем. Раз в неделю в супермаркет за продуктами. Дисциплина общежития у нас была жесткая. К девяти-десяти вечера, например, все, как правило, уже собирались дома, потому что в одиннадцать в обязательном порядке отправлялись спать. - Вам тяжело было с ними? - Нет. Им гораздо труднее. Проводить все двадцать четыре часа в сутки, в одном пространстве с тренером, при жесточайшем режиме не так уж просто. Но другого выхода нет. Как вчерашний юниор Андрюша Грязев, например, мог жить отдельно? На что снимать жилье? Наши фигуристы в Америке (те, кто уже сделал себе имя, как Алексей Ягудин, конечно, не в счет. - `НИ`) вообще непросто живут. Помимо тренировок все работают. За 5-10 долларов в час дают уроки всем желающим научиться кататься на коньках. Когда такой возможности нет, подрабатывают в `Макдоналдсе`. Для того чтобы получать нормальные деньги, нужна рабочая виза, а она стоит две с половиной тысячи долларов. Хорошо, у меня была старая машина - отдала ее ребятам, потому что без машины в Америке - никуда. А ведь нужна еще страховка и много чего другого. - Вы ко всем своим ученикам так трепетно относитесь? - Влюбленность в своего ученика для меня непременное условие. А как иначе? Ты растишь его, балуешь, опекаешь, как своего ребенка. Знаете, я ведь однажды даже подралась из-за своих учеников. Единственный раз, но по-настоящему! Моих Бестемьянову с Букиным тогда незаслуженно поставили на второе место. И я не выдержала. За кулисами дворца спорта в `Лужниках` подошла к одному нашему о-о-очень большому начальнику и прямо кулаками в живот! - А он что? - Ничего. Побаивался, наверное, меня потом. Не подходил близко. - И не жалко вам своего американского дома? Ведь любое свое жилище, хоть и временное, покидать тяжело - как из сердца кусок. А тут такой был центр вселенной... - Нет, я легко с ним распрощалась. Наверное, потому, что просто устала жить в таком отдалении. Там ничто не отвлекает тебя от профессии. Каток - дом - каток и обратно. Это хорошо. Но когда это повторяется каждый день, месяц, год, становится невыносимо. Вроде и звонишь по сто пятьдесят раз друзьям, во время разговора от работы отключаешься, но все равно ты все время занята. Настал момент, когда я поняла, что больше не хочу всегда быть занятой. Хочу с мамой своей, которой уже 87, больше общаться, с мужем, с сестрой, с подругами - Галей Волчек, Мариной Нееловой, Наташей Баранцевой, Ирой Люляковой... У них, правда, тоже всегда нет времени. Но кто-то должен остановиться. Ну, пусть это буду я. Попробую жить по-другому. Может быть, начну, наконец, меньше работать... - Разве вы умеете это делать, Татьяна Анатольевна? - Наверное, пришло время научиться. Попробую... Я решила для себя, что как бы все начну сначала. Буду находить таланты, помогать им, а уже тренеры другие, другое поколение, молодое, будут их воспитывать. То есть буду делать то, что могу и хочу. - Хотите стать свободным художником? - Да. Буду давать консультации. У меня уже есть предложения и, наверное, будут еще. Может, что-то предложит родная Федерация фигурного катания. Посадит, к примеру, на какой-нибудь каток. Если нет, буду приходить в ЦСКА к Елене Водорезовой - талантливому, к слову, тренеру, - как делаю это сейчас, и с удовольствием ее детям помогать. Но нести персональную ответственность за кого-то конкретно я больше ни за что не хочу. - А как же ваша новая танцевальная пара, тот же Андрей Грязев, японка Шизука Аракава? - С Андреем и Шизукой я этот сезон доработаю, конечно. А молодой дуэт своему бывшему ученику Коле Морозову передам. Андрей, кстати, с прошлого года, помимо меня, еще с Леной Водорезовой работает. - А не связано ли это ваше решение с тем, что вы сейчас просто личности яркой, каким был, к примеру, Алексей Ягудин, рядом с собой не видите? - Тогда, наверное, я должна была бы уйти вместе с ним. Собиралась так и сделать, но не жалею, что осталась. Потому что за это время получила огромную возможность поработать с разными спортсменами. Вот пришла ко мне на каток Саша Коэн (американская фигуристка с русскими корнями, одна из претенденток на `золото` Олимпиады в Турине, два года работала с Тарасовой. - `НИ`), принесла свою книжку с благодарностью. Этим летом я впервые с Мишель Кван поработала. И знаете, мне казалось, что я летала, у меня были быстрые ноги, потому что я испытывала счастье. Я вообще считаю, что нашему поколению тренеров повезло. Мы можем ездить по миру и работать с ярчайшими талантами. Это такое же вливание крови в нас, как и в них. Я, например, до сих пор не боюсь учиться. И вообще считаю, что пока помогаю кому-то стать лучше - это уже результат. И всегда, кстати, на каком бы катке мира ни была, выхожу на лед в куртке с надписью `Россия`. Пусть все видят, что с американскими, японскими, французскими, итальянскими фигуристами работает российский тренер. А такие, как Леша Ягудин, каждый день тоже не рождаются. - Кто-то сказал, что великие тренеры рождаются еще реже, чем великие спортсмены. - Абсолютно согласна с этим. Тренерское дарование - очень редкая вещь. - Почему, кстати, вы не любите, когда вас называют великим тренером? - Потому что великим был папа. Я же стала просто хорошим тренером. И всегда училась у отца. - Чему? - Терпению. Самоотверженности, выдержке. У папы было потрясающее желание работать. На каждой тренировке он выкладывался по максимуму и никогда не считал себя лучше других. С сестрой Галей нас воспитывали в строгости. Все, что у других было хорошо, у нас считалось всего лишь нормальным. Никогда не забуду, как в семь утра в любую погоду наша милая, нежная мама по приказу отца выгоняла нас на улицу делать зарядку. Кроссовок тогда не было. Так мы и шлепали по лужам в матерчатых кедах за три рубля. И не дай Бог было плохо пробежать. Отец смотрел с балкона, и если что-то не нравилось, выгонял обратно. Он очень строгий был. И требовательный. Но эти качества не имели ничего общего с тиранством. По-моему, папа просто долго понять не мог, что у него родились две дочки, а не два сына. Мы с детства с Галей были очень самостоятельными. Потом эти качества в профессии мне очень пригодились. В 18 лет я уже набрала первую группу не детей, а вполне сложившихся фигуристов. В 20 уже организовывала и проводила сборы и не боялась ответственности. - А какой главный вывод вы сделали за 38 лет работы? - Если пахать, как проклятая, результат обязательно будет. А вообще, конечно, трудно себе представить, что не будешь работать. На катке себя чувствуешь хорошо. Очень хорошо. И не замечаешь, как проходит время... Но, повторю, я не собираюсь ничего не делать. Думаю, что кто-то у меня появится. А нет - пойду помогать. Буду вкладывать в талантливых детей свои знания и душу, закладывать, как я люблю говорить, фундамент по кирпичику... Справка `НИ` Татьяна ТАРАСОВА родилась 13 февраля 1947 года в Москве. Ее отец - Анатолий Владимирович Тарасов (1918-1995) - выдающийся хоккейный тренер, возглавлявший сборную СССР с 1958 по 1972 гг. Мать - Нина Григорьевна - преподаватель физкультуры. Отец привел Татьяну Тарасову в фигурное катание, когда ей было пять лет. По его же настоянию пошла в Институт физкультуры, который закончила в 1969 году. Однако в 18 лет получила тяжелую травму, после которой продолжать спортивную карьеру уже было невозможно. Татьяна стала тренером. В результате она воспитала 11 олимпийских чемпионов, ее ученики завоевали в общей сложности 38 золотых, 15 серебряных и 5 бронзовых медалей на соревнованиях самого высокого уровня, в том числе 7 олимпийских золотых медалей. Среди ее воспитанников были Ирина Роднина и Александр Зайцев, Ирина Моисеева и Андрей Миненков, Наталья Бестемьянова и Андрей Букин, Марина Климова и Сергей Пономаренко, Оксана Грищук и Евгений Платов, Екатерина Гордеева и Сергей Гриньков, Илья Кулик и Алексей Ягудин. Уже в 28 лет она стала заслуженным тренером СССР. Муж - выдающийся пианист Владимир Крайнев. 7 октября 2005 г. ОКСАНА ТОНКАЧЕЕВА, `Новые Известия`
Feniks: ТАТЬЯНИН ДЕНЬ Сегодня во Дворце спорта на Ходынском поле пройдет удивительное ледовое шоу: лучшие фигуристы мира съехались в Москву, чтобы поздравить с юбилеем выдающегося тренера Татьяну Анатольевну Тарасову. За свою жизнь она подготовила семерых олимпийских чемпионов, причем самые первые золотые медали были завоеваны Ириной Родниной и Александром Зайцевым в 1976-м, когда Тарасовой не было и тридцати. Золотая медаль Алексея Ягудина, выигранная фигуристом в 2002-м в Солт-Лейк-Сити, стала последней олимпийской вехой великого тренера. Она же подвела и некую итоговую черту: за 30 лет спортсмены Тарасовой завоевали на чемпионатах мира, Европы и Олимпиадах 66 медалей. 41 из них была золотой. О Тарасовой-тренере можно говорить бесконечно. Однако, собираясь писать о ней этот материал, я неожиданно услышала от одного совершенно потрясенного собственным (хотя и весьма поверхностным) общением с Тарасовой человека: "Напишите не о спорте. А о том, какова она за пределами катка. Вы же знакомы, если не ошибаюсь, более пятнадцати лет?" 1990-й Тренер - профессия круглосуточная. Впрочем, когда я в ранге стажера газеты "Советский спорт" познакомилась с Тарасовой, считалось, что она навсегда покончила с тренерской карьерой. В конце 80-х, после победы на Играх-1988 в Калгари Натальи Бестемьяновой и Андрея Букина, она ушла из любительского спорта, создала профессиональный театр "Все звезды" и уехала с ним на гастроли в США. И вот в 1990-м случилось ЧП: несколько спортсменов тарасовской труппы решили остаться в Америке, сбежав из отеля в последнюю ночь перед отъездом. Естественно, руководство "Советского спорта" тут же затребовало подробностей, поручив мне позвонить Тарасовой домой. Разговор получился вполне милым, и это незамедлительно вселило в меня уверенность, что общаться с великими и делать с ними интервью - плевое дело. Некоторое время спустя, дождавшись очередного приезда Тарасовой в Москву, я безо всяких редакционных заданий нахально напросилась к ней в гости в генеральский дом у станции метро "Сокол", лелея надежду самостоятельно сделать большой материал и таким образом обратить на себя внимание явно недооценивавших мои способности коллег. Хозяйка выглядела царственно-утомленной. Усадила меня за массивный, красного дерева стол в гостиной, сверкающей хрусталем и мебельной полировкой, села напротив, бросив мимолетный взгляд на диктофон. Время пошло. - Вам не скучно заниматься тем, что вы сейчас делаете? - с места в карьер начала я. - Ведь по сравнению с большим спортом ваш театр - это какая-то второсортная самодеятельность вышедших в тираж звезд... Тарасова даже не показала, что возмущена или ошарашена моим хамством. Она лишь подняла на меня тяжелый взгляд. - Вы видели хоть один наш спектакль? - Пока нет, но... Собеседница медленно вытянула унизанную кольцами и браслетами руку по направлению к входной двери и, не меняясь в лице, хорошо поставленным голосом произнесла: - Вон! С пятого этажа (о том, чтобы дожидаться лифта под гневным тарасовским взглядом на лестничной площадке, не могло быть и речи) я скатилась стремительно. Короткое словечко преследовало меня в ночных кошмарах и на редакционных дежурствах. Я утешала себя лишь тем, что больше никогда и ни за что не подойду к Тарасовой на выстрел. Благо в большом спорте она, на мое счастье, больше не появится. Но ошиблась. Три года спустя мы столкнулись на трибуне московских "Сокольников". 1993-й Я ее не узнала. Тарасова похудела килограммов на тридцать, поменяла макияж, стиль одежды. Некие смутно-тревожные ассоциации вызывала лишь манера держаться. - Кто это? - вполголоса спросила я Елену Чайковскую, с которой на тот момент мы уже были неплохо знакомы. Чайковская вытаращилась на меня в недоумении. - Ну ты даешь! Это же Таня Тарасова... Выскочив, красная от стыда, на лестницу, я, как воришка, стала пробираться в направлении выхода на улицу, с каждым шагом все отчетливее понимая, что это не выход. Может быть - шанс. Именно в этот момент из противоположной двери холла появилась Тарасова и, не глядя по сторонам, направилась в сторону раздевалок. Я решительно двинулась следом: - Татьяна Анатольевна! Ответный взгляд тренера был выжидательным. Она остановилась, не произнеся ни слова. - Вы помните наше неудачное интервью три года назад? - Помню. - У меня к вам большая просьба. Дайте мне вторую попытку. Повисла пауза. Тарасова продолжала молча меня разглядывать. Наконец произнесла: - Приезжайте завтра к десяти утра на "Кристалл". Я там репетирую. С театром. Тарасовская любимая фраза - работать "на разрыв аорты" - впервые материализовалась в моих глазах именно там, на "Кристалле". Возможно, сыграло роль то, что я сама выросла в тренерской семье, где достижение результата во всем, чем бы ни приходилось заниматься, всегда ставили во главу угла и с детства приучали детей и учеников: в большом спорте не бывает мелочей. Хотя, признаться, приехав в какой-то легкой одежде на каток и намереваясь тихо отсидеть репетицию где-нибудь в уголке, я совсем не ожидала, что Тарасова, мгновенно окинув меня цепким взглядом и чисто по-тренерски перейдя на "ты", вдруг скажет: "Иди сюда! Быстро одевайся! А то замерзнешь". И всучит мне чьи-то запасные рейтузы, лыжные штаны, сапоги-луноходы, дополнительный свитер и шапку. Вряд ли это можно было считать заботой в привычном понимании слова. Скорее сугубо утилитарным действием: пока не началась репетиция, исключить любую ситуацию (в данном случае - замерзающего на лавке человека), которая может этой репетиции помешать. Отнять время. Отношению к работе я училась именно тогда - у нее. Поняла раз и навсегда, что чужой труд - не важно, нравится он тебе или нет - заслуживает ничуть не меньшего уважения, чем твой собственный. Слово "уважительно" - тоже из лексикона Тарасовой, обладающей к тому же совершенно потрясающим качеством - умением признать чужой успех и по достоинству оценить его. Она много чем удивляла. К моменту нашего знакомства я была наслышана, например, о том, что в бытность Тарасовой тренером Ирины Моисеевой и Андрея Миненкова отношения между ней и ее собственным бывшим наставником Еленой Чайковской были далеко не безоблачными. Иногда - отчаянно конфликтными, способными навсегда сделать людей врагами. И была в очередной раз потрясена, услышав от Тарасовой на этот счет: "Между нами могут быть любые противоречия. Но Лена - мой учитель. А учителей полагается чтить всю жизнь". В то время я отчаянно боялась, что даже такое вот эпизодическое сближение с Тарасовой рано или поздно создаст мне чудовищные проблемы в работе. Что наверняка настанет момент, когда наши взгляды (ее - на льду и мои - высказанные в газете) начнут расходиться, и все это закончится нашим необратимым разрывом. Тем более что печальный опыт в отношениях с некоторыми другими тренерами у меня к тому времени уже был. Не знаю, помнит ли об этом Тарасова, но однажды, прочитав какой-то не очень приятный для себя репортаж, она вдруг сказала: "Ты имеешь полное право оценивать мою работу так, как считаешь нужным. Это твоя профессия". За те слова я благодарна Тарасовой до сих пор. 1997-й В домашней обстановке я впервые по-настоящему наблюдала Тарасову в американском Мальборо, где она, вернувшись в любительский спорт, готовила к Играм в Нагано Илью Кулика. В ее доме жили Марина Климова и Сергей Пономаренко, из Нью-Йорка то и дело наезжали друзья, по соседству обитала семья замечательного тренера Эдуарда Плинера, трижды в день из дома напротив приходил столоваться Кулик. Готовили по очереди, убирали тоже. Всепоглощающая забота Тарасовой по отношению к Кулику (именно он был тогда центром ее вселенной) удивительным образом сочеталась с железобетонной жесткостью тренера в отношении работы и режима. В один из вечеров я вытащила Кулика на интервью, которое затянулось на полтора часа. В разгар беседы в комнате появилась разгневанная Тарасова: "Ты говорила, что на интервью тебе нужно 30 минут. Илья, немедленно спать! Немедленно!" Желание не попадаться тренеру на глаза преследовало меня все последующие сутки. Кулика, как мне показалось, тоже. Он был непривычно тих, покладист и даже почти ничего не ел за обедом - убежал отдыхать. Вечером следующего дня Тарасова уехала в Нью-Йорк на телевизионное интервью. В час ночи раздался звонок: "Извини, что поздно. Но я заметила, что ты никогда не ложишься раньше двух. Илюшка сегодня солянку есть не стал. Будь добра, достань из холодильника курицу - бульон ему сварить..." Тот кратковременный визит стал для меня еще одним уроком, суть которого была проста: "Можешь помочь - помоги. Но ни в коем случае не мешай, не создавай проблем. Потому что путь к достижению цели расписан по минутам". Пятью годами позже я точно так же оказалась в другом тарасовском доме - в Симсбери. Там жили уже другие спортсмены и точно так же в воздухе витала забота, а непрерывный поток информации исподволь ложился на мозги. "В бульон помимо луковицы нужно обязательно добавлять сырой помидор. Он забирает из мяса все ненужное. Рыбу мы сегодня готовим так: немного оливкового масла, немного лимонного сока - через пять минут можно снимать с огня. Виталик, ты что там отгребаешь с тарелки? Если бы у меня было время, я бы подробно рассказала, почему сейчас тебе нужно есть именно это, чтобы нормально тренироваться. Но времени у меня нет. Поэтому, будь добр, поверь мне на слово. Быстро все съел - и отдыхать!" Я долго не могла понять, почему многие из тарасовских спортсменов, которых тренер до такой степени окружает собой, стараясь предусмотреть каждый шаг и выполнить любой каприз, резко рвут отношения, как только работа завершена. Хотя ничего удивительного, наверное, в этом нет. Круглосуточный контроль и вынужденная необходимость ежеминутно соответствовать максимально высоким требованиям утомляют психику гораздо больше, чем любые, даже самые тяжелые, тренировки. Иногда, правда, случалось иначе: люди, привыкшие чувствовать себя самыми любимыми и единственными, искренне не понимали, почему тренер вдруг теряет к ним интерес, когда результат достигнут. Так было много раз. И в спорте, и в театре. Но однажды, когда я (как мне показалось - корректно и издалека) затронула эту тему в разговоре, Тарасова сразу поняла, о чем речь, и резко оборвала: "Я не нянька! Я даю им профессию на всю жизнь. Стараюсь научить тому, что умею. Но идти по этой жизни дальше они должны сами". 2007-й Четыре года Тарасовой после олимпийской победы Алексея Ягудина оказались не самыми удачными. В 2003-м от нее ушла Саша Коэн. Через год - всего за два месяца до Игр-2006 - она сама отказалась от работы с японкой Шизукой Аракавой. Внешне все происходило легко и без надрыва. Но в Турине, когда Аракава стала чемпионкой и сразу после награждения в окружении высоких спортивных чиновников Японии неожиданно подошла к Тарасовой - поблагодарить, та, искренне поздравив некогда свою подопечную, вдруг с горечью сказала мне: - Я уже не могла продолжать с ней работать. Видимо, во мне закончилось терпение. А без этого качества работать тренером бессмысленно. Результата не будет. Что ж, видимо, именно так мне было суждено заплатить за все предыдущие успехи. Это больно понимать... Должность консультанта сборной России, как мне показалось, изначально предназначалась Тарасовой как некий "утешительный приз" за былые заслуги. И не подразумевала никакой конкретной работы. Однако Тарасова - еще до Игр в Турине - окунулась в нее с головой. Такого потока благодарных слов в ее адрес от самых разных людей я не слышала никогда за все то время, что тренер сама стояла у борта с собственными учениками. Вспоминая о победе в Турине Татьяны Навки и Романа Костомарова, их тренер Александр Жулин там же сказал: - Я сам попросил Тарасову помочь нам и, честно говоря, был потрясен. Она за считаное количество тренировок внесла в программы ребят столько души, столько внутренней силы, что у меня просто не укладывалось в голове, что такое вообще возможно. Татьяна, безусловно, великий тренер. Гениальный. ...Я неоднократно убеждалась, что личность Тарасовой накладывает на людей чрезвычайно сильный отпечаток, даже когда пересечение с ней носит достаточно мимолетный характер. Слишком сильные чувства она вызывает у окружающих. Я и сама не исключение. Иногда мне очень нравится ее работа, иногда - вызывает неприятие или оставляет равнодушной, но точно знаю: какие бы разногласия между нами ни происходили в дальнейшем, это никогда не сможет поколебать моего к ней отношения. Как и огромной благодарности за возможность непрерывно учиться, даже просто наблюдая за Тарасовой со стороны. Елена ВАЙЦЕХОВСКАЯ P.S. Редакция "СЭ" поздравляет Татьяну Тарасову с юбилеем.
Mi@skad: Влюбленность в своего ученика для меня непременное условие. А как иначе? Ты растишь его, балуешь, опекаешь, как своего ребенка. Знаете, я ведь однажды даже подралась из-за своих учеников. Какая хорошая защита была у молодого будующего чемпиона ОИ-2002 Feniks, спасибо за фото и статьи
Feniks: Татьяна Тарасова назначена тренером Федерации фигурного катания России 18.10.2005 Заслуженный тренер России Татьяна Тарасова вернулась на родину. Она назначена тренером-консультантом Федерации фигурного катания России. Президент Федерации Валентин Писеев сообщил, что Тарасова вступила в новую должность в понедельник 17 октября. В ее обязанности будет входить контроль за резервным составом сборной России. "Тарасова приехала в Москву, и нам надо использовать ее опыт, знание и авторитет, - приводит слова Писеева РИА "Новости". - Мы с ней договорились, что не должно быть никаких конфликтов, свое мнение спортсменам и тренерам она навязывать не будет, но вмешается, если это потребуется". В конце сентября в интервью изданию "Время Новостей" Тарасова сообщила, что намерена отказаться ото всех своих учеников и заняться другой деятельностью. "Я планирую все начать с нуля, - отметила Тарасова. - Со следующего сезона отказаться от всех своих учеников и заняться иной деятельностью - консультировать фигуристов, ставить кому-то программы. У меня уже есть предложения самые разные…Надеюсь, предложения поступят и от нашей Федерации фигурного катания…" Она заявила, что не собирается претендовать на руководящие посты в Федерации. "Я даже не задумывалась об этом, - сказала знаменитая наставница. - У меня лично нет желания возглавить нашу федерацию. Не гожусь для такой работы. Но я считаю, что перемены нужны, когда вид спорта плохо развивается. А фигурное катание в России движется вперед. И я не знаю, есть ли другой более успешный вид спорта".
Mi@skad: Татьяна Тарасова: «Если Плющенко действительно вернется, это будет просто супер» Заслуженный тренер СССР и России Татьяна Тарасова прокомментировала возможное возвращение Евгения Плющенко в любительское катание. «Плющенко непредсказуем. Но у него выдающиеся способности и очень грамотный тренер. Если Мишин говорит, что Женя вернется, значит – вернется. А нам остается только ждать и верить. В таких выдающихся спортсменов я всегда верю. Хотя это очень сложное дело. Если он действительно вернется, это будет... просто супер», – цитирует Тарасову Sportweek. 30 апреля
Feniks: Заслуженный тренер СССР Татьяна Тарасова Мой талисман — черепаха Я никогда не верила в приметы. Да и не приняты были в тe времена, когда я выступала, всякого рода амулеты. Но вот мы с Жорой (моим последним партнером Георгием Проскуриным) стали ездить на чемпионаты мира и Европы, и я обратила внимание, что девочки в раздевалке сидят кто с куклой, кто с плюшевой собакой, короче, каждый что-то в руках теребит... А у меня ничего не было. Никаких счастливых примет. Я знала только, что ботинки всегда начинаю шнуровать с левой ноги, но это получалось совершенно автоматически. И если я вдруг проверяла себя, не перепутан ли порядок шнуровки, то всегда успокаивалась, убеждаясь, что магическое воздействие на руки остается незыблемым. Даже если надевала вначале правый ботинок, то все равно шнуровку начинала с левого — и так по нескольку раз в день. А когда перешла на тренерскую работу, то также автоматически неизменно начала шнуровать ботинки с правой ноги... Ни талисмана в молодые годы не было, ни причуд, мол, надо надевать на старт что-то одно и ни в коем случае не переодеваться. Теперь же во время соревнований я три дня костюм не меняю. Я выбираю себе какое-нибудь удобное платье или специально шью — и начиная с «Нувели» (так фигуристы называют традиционный декабрьский международный турнир на призы газеты «Московские новости»), весь сезон надеваю на все старты только его. Теперь не снимаю на соревнованиях шубы, потому что Букин назвал ее счастливой, хотя Наташа и Андрей тоже не верят в приметы. Но если им кажется, что шуба приносит счастье, я готова носить ее, даже когда в зале от жары начинает плавиться лед. Мой талисман — латаная-перелатаная кожаная черепашка. Известный тренер сборной ГДР, наставник такой популярной пары, как Уве Гросс и Мануэла Кагельман, Йохан Линднер, который один из первых начал заниматься подкрутками (ими с большим удовольствием и успешно мы все сейчас пользуемся), подошел ко мне, протянул маленькую набивную, обшитую искусственной кожей черепашку и сказал: «Я знаю, она принесет тебе счастье». Черепаха перекочевала в мой карман. Это произошло шестнадцать лет назад на «Нувели», когда после трех недель совместных занятий я выпустила на соревнования свою первую в тренерской жизни пару — Людмилу Суслину и Александра Тихомирова. Почему Линднер сделал мне такой подарок, не знаю. Он хорошо ко мне относился, а может быть, помнил, как я соревновалась с его парами и хотел теперь пожелать мне удачи. Эта черепашка объехала со мной весь мир в кармане или сумке. Она небольшая, с ладонь, и много места не занимает. Сшитая из кусочков, черепаха стала рваться, накануне Олимпиады в Лейк-Плэ-сиде я дала ее Родниной, и Ира ее аккуратно подштопала. В сезоне 1982 года я черепашку с собой никуда не брала, чтобы она отдохнула, набралась сил, а накануне чемпионата страны 1983 года отдала починить Наташе Бестемьяновой. Наташа вернула черепаху мне перед чемпионатом Европы, на котором они впервые с Андрюшей завоевали золотые медали. Маленькая кожаная черепашка положила начало целой коллекции. В Саппоро на Олимпийских играх 1972 года, где я впервые была в роли тренера олимпийской сборной, привезя пару Ирину Черняеву и Василия Благова, Юра Овчинников подарил мне 13 февраля, в день моего рождения, черепаху. Он сказал: «Ты сама похожа на черепаху Тортиллу, вот тебе на память игрушечная Тортилла»,— и преподнес хорошенькую черепашку, в шапочке и с бусами на шее. Он не знал, что вместе с его подарком у меня дома теперь уже две черепахи. Впрочем, эта парочка дала возможность кому-то пустить слух, что Тарасова собирает черепах, да я и сама стала приглядываться к этим игрушкам и кое-что покупать. Но больше всего мне их дарили. Спортсмены, родные, друзья. Сейчас в моей коллекции больше ста черепах, Саша Зайцев привез мне с Кубы чучело настоящей черепахи, Марина Неёлова нашла для меня стеклянную черепаху в Венеции, моя подруга Ира Возианова купила мне огромную черепаху-подушку в Милане. Большой вклад в коллекцию сделал мой муж, пианист Владимир Крайнев, привозя черепах из всех своих гастролей. Потом черепах стали приносить и Володины друзья. Повторов нет никаких. Черепахи бронзовые, золотые, позолоченные, серебряные (серебряную, очень красивую черепаху, мне подарила Ира Роднина), деревянные, матерчатые. Кстати, две огромные матерчатые черепахи-подушки мне в Лейк-Плэсиде подарили на день рождения Роднина и Бестемьянова. Так и собралась из-за талисмана целая коллекция, может, именно в этом было его предназначение. Коллекция, которую я очень люблю и могу разглядывать, не отрываясь, часами. Я при этом отдыхаю. Правда, моя мама ворчит: «Такое впечатление, что ты не с людьми работаешь, а в зоопарке. Все медали и кубки выставляют на полки, а ты черепах». Ну и что ж. Я люблю их показывать, люблю ими хвастаться, и теперь все наши знакомые знают — Тарасова коллекционирует черепах. Что же касается талисманов, то я, как и прежде, не придаю им большого значения, однако кожаная черепашка никогда не бывает забыта дома. На соревнованиях я ее ищу в кармане и сжимаю рукой, когда тяжело стоять или нервничаешь. Надо же что-нибудь сжимать! Сжимаю я ее, беднягу, поэтому она и рвется — от плохого к ней отношения. Мне кажется, что ни у кого из советских спортсменов амулетов нет. У тренеров есть, например шапка у Чайковской. Впрочем, последние годы она ее не надевает. Когда-то мне предложили написать книгу о фигурном катании, о том, как я стала тренером, о моих учениках. Я долго собиралась и, наконец, решилась. В первые месяцы работы над рукописью мой товарищ привез мне из Дюссельдорфа еще один экземпляр (на сей раз керамический) в черепашечье собрание. Лежит себе такая довольная, отдыхает. Пусть она принесет удачу будущей книге. Тарасова Т. А. Четыре времени года.— М.: Сов. Россия, 1985.— 176 с
Feniks: Пророк в чужом отечестве Оксана ТОНКАЧЕЕВА Специально для «Совершенно секретно» Тренеров, чьи ученики неоднократно побеждали на Олимпийских играх, в мировом спорте можно пересчитать по пальцам. Абсолютный рекорд принадлежит Татьяне Тарасовой: девять Олимпиад, семь золотых олимпийских медалей. В последнее время Татьяна Анатольевна работала в Америке, а три месяца назад, в разгар сезона, неожиданно объявила, что возвращается в Россию. Тренеру, подготовившему семь олимпийских чемпионов, в родной стране назначили пенсию в... семьдесят долларов. Хорошо, на квартиру успела заработать, на машину. Но дело даже не в этом. Помню, другой выдающийся тренер, Станислав Алексеевич Жук, незадолго до смерти говорил: «Орденов и медалей мне не нужно. Каких-то благ особенных или льгот – и подавно. Возможности приходить на каток и работать было бы вполне достаточно. Я ведь вижу, что еще нужен людям». Год назад в Санкт-Петербург из Америки вернулась Тамара Николаевна Москвина. Вернулась, потому что появилась возможность работать дома, хоть и за копейки. Результат не заставил себя ждать: потихоньку умиравшее парное катание в Питере начинает возрождаться. Москвина выводит на лед уже третью пару сборной России, у которой, по отзывам специалистов, очень хорошее будущее. Получится ли подобное у Тарасовой? Ведь, как подметил один из наших бывших фигуристов, давно покинувший Москву, «так, как в Америке или в Европе, в России нас, увы, никто не ждет». И вот мы сидим у Татьяны Анатольевны дома, в московской квартире, пьем чай, и она – редкий случай – никуда не торопится. – Вы не представляете, насколько лучше я чувствую себя здесь. Даже физически. Дома я – живая! Взяла – подруге позвонила, поболтала. К маме зашла... Совсем другие ощущения! В Америке я не жила, а работала. Вроде и не навсегда уезжала, но удаленность от России все время очень давила. А что было делать? Девяносто седьмой год помните? К Олимпийским играм в Нагано я должна была подготовить Илюшу Кулика. Тогда все российские тренеры и ринулись в США. За одно мое имя американцы давали лед бесплатно. Каток – в пяти минутах езды от дома. Круглый год качественный лед. Благодаря этим условиям я и смогла вырастить двух олимпийских чемпионов – Кулика и Ягудина. А что теперь буду делать, пока не знаю. Чемпионат мира на носу. А где готовиться? Льда для меня здесь нет. Жилья для учеников – тоже. Где поселить Андрюшу Грязева, который родом из Перми? На что будут жить Света Куликова с Виталием Новиковым? В России у меня больше вопросов, чем ответов. Получается, что вернулась в никуда. Жизнь нужно будет с нуля налаживать. Я понимаю, что должна пойти и попросить. Только у кого? Меня и японцы сейчас зовут, и французы, да и из Америки никто не гонит. Только от своих тоже хочется что-то получить. Да просить, я, честно говоря, не умею. Отбой – в одиннадцать – В Америке у вас собственный дом? – Даже не думала покупать. Зачем? Снять жилье в Симсбери помогло руководство катка. Жили мы там всей компанией. Молодо и весело. Я, Майя Усова (бывшая ученица, а ныне второй тренер Тарасовой. – О. Т.) и мои ученики – Света Куликова с Виталием Новиковым и Андрюша Грязев. – У каждого по комнате? – По комнате не получается. Майя со Светой живет, а Виталик с Грязевым. Своя комната в этом общежитии только у меня. Когда приезжает кто-то из коллег или близких, делю и свое «убежище». И никто не жалуется. По очереди готовим, по очереди убираем. Один раз в неделю все едем в магазин, закупаем продукты. Все отработано. Режим, питание... – А наказание за нарушение режима предусматривается? – Наказывать у меня не получается. Я могу орать, ругаться, воспитывать... Но наказывать не умею. Не понимаю этого. Да и потом, дисциплина у нас жесткая. Об этом я предупреждаю сразу. Дисциплина общежития, которую каждый должен соблюдать. К девяти-десяти вечера все уже дома, потому что в одиннадцать отбой. Встаем рано. По-другому нельзя. Сезон в разгаре, дашь слабину – они же развалятся. – Вам тяжело с ними? – Нет. Им со мной гораздо труднее. Проводить 24 часа в сутки в одном пространстве с тренером при жесточайшем режиме не так уж легко. Но другого выхода нет. Как они могут жить отдельно? На что снимать жилье? Наши фигуристы в Америке обычно тяжело живут. Помимо тренировок все работают: за 5–10 долларов в час дают уроки катания. Или подрабатывают в «Макдоналдсе». Чтобы получать нормальные деньги, нужна рабочая виза, а она стоит две с половиной тысячи долларов. Хорошо у меня осталась старая машина – отдала ее ребятам. А ведь нужна и страховка, и много чего еще... Тарасовский нокаут – Вы ко всем ученикам так трепетно относитесь? – Влюбленность в ученика для меня обязательное условие работы. А как иначе? Я уважаю и люблю талант как таковой. Ты пестуешь его, растишь, балуешь, и совершенно неважно, в какой стране талант этот вырос. Каждого я опекаю, как своего ребенка. Думаю, что и они будут помнить меня всю жизнь. И знаете почему? Им со мной интересно. Ведь я, когда работаю, очень стараюсь. Мои ученики не просто научены фигурному катанию. Они научены профессии. Умеют работать до седьмого пота. – А что вам больше нравится в работе – процесс или результат? – Процесс. Вот Лешу Ягудина хлебом не корми – дай соревноваться. А я больше рутину люблю. Слава, миг победы – это итог. Хороший, но кратковременный. Я же вижу шаги своих учеников к этой самой вершине, вижу, как они карабкаются, растут, набивают шишки... Люблю, когда делают над собой усилие. На тренировках они показывают даже больше мастерства, чем на турнирах. Медаль – не самоцель. Главное – помочь людям раскрыться, выбрать правильный путь. Я не просто работаю, я живу работой. А родные – мама, муж, сестра – какой уже год умоляют, чтобы я все бросила. – А вы? – А я все время надеюсь, что все как-нибудь устроится. Кстати, за 38 лет работы тренером я не знала, что такое отпуск в 24 рабочих дня. Вот сейчас и хочу попробовать пожить так, чтобы и делом любимым заниматься, и с семьей время проводить. – Вы как-то сказали, что вам нравится, как работают ваши бывшие ученики Майя Усова и Женя Платов... – Я считаю, что им нужна собственная школа спортивных танцев. Их знания глубокие, настоящие. А главное – они любят свой предмет до полусмерти. Ученики их обожают. Вот я сейчас здесь, а Света с Виталиком там, у Майи. И я за них абсолютно спокойна. – А тренерский дебют Ягудина с французским фигуристом Брайаном Жубером, который обыграл на февральском чемпионате Европы непобедимого Женю Плющенко, оценить можете? – Леша пока еще не тренирует Брайана, а консультирует. Разница между тренерской работой и консультацией все-таки существует. Я в последнее время много думала о том, что наше поколение сильных тренеров может очень скоро начать уходить. И искренне хочется, чтобы после меня остались не бывшие чемпионы, а работающие тренеры. Об этом же в свое время мечтал и мой отец. Мне кажется, что, как и Майя с Женей, Леша может стать хорошим тренером. У него достаточно задатков, и он очень добрый – ценнейшее, кстати, тренерское качество. – Злым тренер быть не может? – Профессия такая, что надо не брать, а отдавать. Злой человек так не сможет. Потом, Лешу очень любят в нашей тусовке. И он всех любит. На соревнования приезжает, пока всех не оббежит, не поздоровается – не успокоится. – Не жалко, что из любительского спорта он ушел так рано? – Жалко – не то слово. Когда его в Канаде провожали, я так рыдала, что готова была снова закурить. А ведь с таким трудом несколько лет назад бросала. Тяжело было очень. Провожали его так, что весь зал рыдал. Люди просто выли. – Вы по кому-нибудь еще так плакали? – (Долго думает.) Нет. А хотите, любопытный эпизод расскажу? Как раз для «Совершенно секретно». Никому еще не рассказывала. Я ведь однажды подралась за своих учеников. По-настоящему! – Где же? – В Лужниках. Моих Бестемьянову с Букиным тогда незаслуженно поставили на второе место. И я не выдержала. За кулисами подошла к одному нашему о-о-чень большому начальнику и прямо кулаками в живот! Он потом и не подходил близко, побаивался, а этот эпизод, думаю, запомнил на всю жизнь. – Смелая вы, однако... – Смелая не смелая, но своих люблю. И в обиду давать не буду. Перстенек за Сашу Коэн – А что у вас с Сашей Коэн случилось? Год душа в душу жили. Девочка вами, а вы ею во всех интервью откровенно восхищались. И вдруг все! – Сложный вопрос. В свое время Саша сама попросилась ко мне, что было для меня большой неожиданностью. После каждого сезона всегда кто-нибудь приходит, но до Коэн я никогда по-настоящему не работала с девочками, о чем сразу предупредила ее маму. Но та сказала, что тренироваться у меня Саша решила сама, еще во время зимних Игр в Солт-Лейк-Сити, и им с мужем осталось только смириться. Они и смирились. Пересекли всю Америку, из Калифорнии переехали ко мне. Вся семья – мама, папа, сестра, собака и кошка. Талант у этой девочки потрясающий. Но в прошлом году она пришла ко мне очень поздно, в сентябре. Было страшно что-либо кардинально менять в подготовке. В основном мы только подправляли. Но и тогда она выиграла финал «Гран-При», была в шаге от медали на чемпионате мира. В этом сезоне впервые обыграла Мишель Кван в «Мэдисон Сквер Гарден», выиграла два этапа «Гран-При» и вполне могла победить в финале. – Но стала второй... – Потому что не послушалась моего совета. На одном из этапов «Гран-При» в Париже Саша сильно болела, но поехала на другой коммерческий турнир в Детройте. Я пыталась убедить ее пропустить эти соревнования, но она не смогла – у нее контракт с американской федерацией фигурного катания. Вот и получилось, что восстановление затянулось и нам пришлось начинать подготовку с нуля. Меня это, если честно, слегка обескуражило. С одной стороны, я понимаю: у них свои обязательства, контракты. Но, с другой, тренерские обязательства есть и у меня. И если я не имею возможности влиять на такие вот нюансы, имеет ли смысл вместе работать? Жертвовать семьей, здоровьем ради одной американской девочки? – Вы хорошо расстались? – Абсолютно. Теперь я почувствовала, насколько мне стало легче. Все-таки ответственность на мне лежала колоссальная. Ведь женское одиночное катание для Америки – вид особый. Именно фигуристки становились там национальными героинями, получали самые высокие гонорары. На данном этапе я сделала для нее все. Моя работа была видна. Когда она слушалась, она каталась лучше, и этим все сказано. – Когда слушалась... Значит, проблемы все-таки были? – Проблема была одна – языковая. Она не говорит, но практически все понимает по-русски. Дед Коэн эмигрировал в США из Одессы. А мой английский не настолько хорош, чтобы «ловить» нюансы. В сложных моментах, когда мне нужно было что-то необычное ей объяснить, на помощь приходила мама. А вот проникновения, которое обычно всегда возникает у меня с учениками, не было. – Может быть, все гораздо проще? Говорили, например, что сотрудничество перспективной фигуристки с русским тренером не устраивало американскую федерацию фигурного катания... – Думаю, что это все же неправда. Ко мне там всегда хорошо относились. Да и сейчас никто не гонит. Результаты моего труда американцы всегда почитали, потому что для них профессионализм – это главное. Они сами видят – русские работают лучше всех. За результат Саши на прошлогоднем чемпионате мира в Вашингтоне американская федерация подарила мне именной золотой перстень. Очень нравилась им и ее нынешняя программа «Лебединое озеро»... – В Дортмунде на чемпионате мира будете переживать за Сашу? – Я буду желать победы сильнейшему. Я хочу, чтобы она была сильнейшей. Кстати, ее новый тренер Робин Вагнер, воспитавшая олимпийскую чемпионку Сару Хьюз, позвонила мне сказать спасибо за то, что я порекомендовала ее Саше. Уверена: они сработаются. Похвала отца – Почему вы не любите, когда вас называют великим тренером? – Великим был папа. Я же просто стала хорошим тренером. И всегда училась у отца терпению, самоотверженности, выдержке. У папы было потрясающее желание работать. Работать и на каждой тренировке делать все, что возможно. С сестрой Галей нас воспитывали в строгости. Никогда не забуду, как каждый день в семь утра, в любую погоду, наша милая нежная мама по приказу отца выгоняла нас на улицу делать зарядку. Кроссовок тогда не было. Так мы и шлепали по лужам в матерчатых кедах за три рубля. И не дай бог было плохо побегать. Отец смотрел с балкона и, если что-то не нравилось, выгонял обратно. Он очень строгий был. И требовательный... Но эти качества не имели ничего общего с тиранством. По-моему, папа просто долго понять не мог, что у него родились две дочки, а не два сына. Мы с Галей с детства были самостоятельные. Потом мне это качество очень пригодилось. В восемнадцать лет я уже набирала свою первую группу. Не детей, а вполне сложившихся фигуристов. В двадцать – организовывала и проводила сборы и не боялась ответственности. – Когда начинали работать, вы ведь на примере отца видели, какой вас ждет каторжный труд? – Нет, конечно. В восемнадцать лет всего не предусмотришь. Набирая первую группу, где, кстати, были юные Ирина Моисеева и Андрей Миненков, я испытывала лишь огромное желание работать. О медалях вообще не думала. Я просто очень рано поняла, что без фигурного катания мне будет трудно. Естественно, чтобы удержаться в этом мире, готова была пропадать на катке с утра до вечера. Как, впрочем, и сейчас. С самого начала тренерской карьеры была уверена: если пахать как проклятая – результат обязательно будет. – Фамилия Тарасова вам помогала? – У папы времени не хватало, чтобы делать протекцию своим дочерям. А кроме того, никому никаких поблажек – это была его принципиальная позиция. Он даже своего единственного внука не захотел освобождать от армии, как я и Галя его ни просили. Папа никогда меня не хвалил. Это у нас было не принято. Единственная оценка моего труда прозвучала после победы Климовой–Пономаренко в 92-м в Альбервилле, когда, обращаясь ко мне, отец сказал: «Коллега...» А для меня это шестая Олимпиада была. Шестая! И третья золотая олимпийская медаль! Папа был удачливым человеком. Думаю, эту удачливость он и оставил мне. Но не просто так, а через нечеловеческий труд. Когда до одури нарабатываешься. – Как ваш муж (пианист Владимир Крайнев. – Ред.) такую жизнь терпит? – С Володей мне ужасно повезло. Он – человек понимающий. Народный артист, профессор... Преподает в консерватории в Ганновере. Так же, как и я, очень любит своих учеников. Второго марта у нас серебряная свадьба. И если бы все катки растаяли, это было бы лучшим подарком мужу. – А может, действительно махнуть на все рукой? Пожить для себя год-два, а там как сложится? – Не получится. Учитель должен работать, пока чувствует, что может кому-то помочь. А раз так, то я просто не имею права сидеть дома. Оксана Тонкачеева – корреспондент «Новых Известий»
Feniks: 17.02.07 Тарасова Татьяна: "Я прожила в такой любви каждый день!" Её называют великим тренером. В искусстве подготовки победителей заслуженный тренер СССР Татьяна Анатольевна давно встала на одну ступень со своим отцом - Анатолием Тарасовым - старшим тренером хоккейной команды ЦСКА, выигравшей три Олимпиады. Когда-то отец сказал ей: «Ты - неквалифицированный тренер». Но имена ее учеников сами говорят за наставника: Ирина Моисеева и Андрей Миненков, Наталья Бестемьянова и Андрей Букин, Ирина Роднина и Александр Зайцев, Марина Климова и Сергей Пономаренко, Оксана Грищук и Евгений Платов, Илья Кулик, Алексей Ягудин, Шизука Аракава. Ее искусство несет радость, она сама – невероятный задор и оптимизм. Еще Татьяна Тарасова это земное воплощение огромной любви к окружающим ее людям и своему делу, без которого «просто не жить». На телеканале «Культура» 17 февраля в 21:05 смотрите программу «Линия жизни» с участием Татьяны Тарасовой, ее близких, учеников и друзей. Татьяна Анатольевна рассказывает о своем детстве, своем пути в тренерской профессии, о воспитанниках и планах на будущее. Программа приурочена к юбилею Татьяны Тарасовой, который она отметила 13 февраля. Татьяна Анатольевна Тарасова, заслуженный тренер СССР: Спасибо за то, что вы меня позвали. Я так счастлива, что здесь сидит моя мама. Ей - 87 лет. Мне повезло, что у меня есть мать, которая может сказать и сказать строго. Моя мама мне всегда очень строго говорит. Здесь присутствует моя сестра Галя, мои близкие, мои первые ученики, на которых я ставила свои страшные эксперименты – Ира и Андрей (прим. ред. – Моисеева и Миненков). Это - одна линия жизни. А есть еще мой муж - Владимир Всеволодович Крайнев, которого я очень люблю, и с которым я прожила уже очень длинную жизнь. Это друг, наш товарищ, это человек, которого любил отец (прим. ред. - хоккейный тренер Анатолий Тарасов) и говорил ему «Вовка», а у него есть друзья: Женя и Наташа Баранкины, Жора Праздников. Жора - Вовин друг из Петербурга, из Ленинграда, профессор, академик. Лена Водорезова, на чьем катке и с чьими детьми я потихоньку успокаиваюсь. Я хожу к ней каждый день. И Саша Митта, чей фильм «Гори, гори, моя звезда» я недавно смотрела, спасибо за него тебе большое. И все сегодня здесь. Нам с Галей жилось в детстве очень хорошо, потому что родители как-то нас не очень ограничивали в том, что мы делали: хулиганили мы, или мы читали, или мы отдыхали, или работали. Глядя на папу и на маму, мы, конечно, трудились и работали как сумасшедшие. В четыре года на меня одели коньки, потому что папа был недоволен, что родилась девочка. Он хотел, чтобы был мальчик-хоккеист. Папа стал меня возить на каток. На каток меня возили не долго, так как с шести лет я сама стала ездить. Тогда было совершенно другое время. Детство было прекрасное, счастливое. Родители друг друга любили, все болели за папу, а у папы были без конца сборы. Когда он к нам врывался, то сажал меня (Галю никто не трогал – она все время читала) на велосипед. Еще я бегала какие-то немыслимые кроссы. Меня гоняли с утра до ночи по нашему двору, для того чтобы я становилась сильнее. Тогда не было никаких кроссовок. Зимой в легких тапочках я проделывала с утра приблизительно пять-семь километров. Все это происходило до тех пор, пока я не стала серьезно заниматься спортом. У нас была прекрасная компания: Сережка Четверухин, Саша Веденин. Мы были в одной группе с Милой Пахомовой. Мы с Милой были не очень способные, другие были лучше, но мы все равно ходили на CЮП (стадион юных пионеров). Это было наше место. Мы это очень любили. Вдруг в один прекрасный день я поняла, что я не могу без этого жить. Я это очень хорошо помню, потому что в этот зимний день шел большой-большой снег, и я поняла вдруг, мне было тринадцать лет, я поняла, что я еду. Не просто меня учат, а я понимаю, что я делаю. Вот с этих пор, наверное, с этого дня, я полюбила это навсегда. Потом я сразу стала себе ставить программы. Никто меня не просил, а я стала какую-то притаскивать музыку. С Милой Пахомовой мы все время ставили себе какие-то программы. И первые постановки я производила на себе. Какие-то там немыслимые шаги, зубцы, повороты. Я поняла, что я это обожаю, что я без этого не могу, что я буду там с утра до ночи. Я перевелась в школу рабочей молодежи № 18, где и познакомилась с выдающимися сегодня кинематографистами: Никитой Михалковым и Колей Бурляевым. Вот такой у нас был класс. Мы в основном в кино ходили. Но я перевелась для того, чтобы два раза в день тренироваться. Маме об этом не сказали. Галя работала в школе и все документы забрала. Каталась в паре сначала, царствие небесное, с Сашей Тихомировым, была чемпионкой страны среди юниоров. Потом каталась, царствие небесное, с Жорой Проскуриным, которого уже нет с нами. Мы с первого раза были шестыми на чемпионате Европы, выступали в Москве. Мало народу попадало на чемпипонат Европы. Это меня выделяло. Папа мало смотрел соревнования, а мама и Галя, конечно, были поглощены и смотрели. Папа занимался своей работой, и мои успехи (четвертые места), а папа говорил, что за второе место у них увольняют, его мало интересовали. Иногда он так смотрел, когда мама ему говорила, но… Он главное понимал, что нужно работать, нужно тренироваться очень много. На следующий год на чемпионате Европы мы были четвертыми. Поехали первый раз в Америку. Это был 1965 год. Вообще мы туда добирались двое суток. Мы летели, и где мы только не останавливались, и везде у нас были широко открытые глаза. Прилетели в Колорадо-Спрингс. Там красота такая, что когда я побывала там два года назад, я не могла никак там находиться и вспомнала, как я там была в первый раз. Это красивейшие горы. Это чемпионат мира. Мы приехали за тридевять земель. Вообще ничего не видели. Когда мы увидели эту картошку, которую сейчас продают в «Макдональдсе», то мы просто ошалели. И вся команда говорила мне, потому что я была такая бойкая: «Таня попроси, чтобы кетчуп дали». Потому что мы не знали, что такое кетчуп. Все были очень радостные, творческие, заряженные. Стали ходить на чужие тренировки, смотреть, понимать, как надо, как другие, как мы, как они, в чем разница. Почему я так рано начала заниматься тренерской работой. Потому, что в 19 лет я довольно прилично выломалась. До сих пор я хожу с этой травмой. Я была очень эмоциональная девица, мы с Жорой выиграли после чемпионата Европы Универсиаду. Она не является центральным соревнованием, ее даже никто не помнит, и практически никто не знает из уважающих себя спортсменов. Но мне показалось, что это просто конец света, потому что мы с Жорой там были первые. На круге почета я не заметила, что была положена резиновая дорожка. В каком я была вообще состоянии, если я не видела, что резиновая дорожка тянется через весь стадион. Я на нее наехала, навернулась, и выбила себе одну руку, плечо. Привычный вывих. Тридцать три раза она, слава богу, вылетала, и с операцией и без операции. И другую руку тоже сломала. На этом моя карьера закончилась, и с 19 лет я начала работать. Конечно, это было очень большое потрясение. Я помню, какая горечь, как мне было тяжело, плохо, как я хотела идти бросаться под трамвай, только понимала, что очень мама будет расстраиваться и очень некрасиво. Папа сказал, что нужно заниматься делом, работой, и что «Если тебя кто-нибудь позовет, то ты иди тренировать, возьми маленьких детей, и потихонечку, образования у тебя нет, но ты все-таки старайся!». И я начала с тех пор стараться. Моисееву с Миненковым мне дали, когда им было 11 лет. Они были такие же красивые, как сейчас, и мне сразу было понятно, что они будут чемпионами. Андрей Миненков: Наша группа называлась «Тарасята». Мы даже стенгазету выпускали с таким названием. Я хотел бы обратить внимание вот на что: конькобежцы, хоккеисты, другие виды спорта - очень много прозвучало всяких жалоб на судьбу. Перестройка, такая сложная ситуация в стране, и поэтому нет медалей, поэтому все развалилось, руки опустились. А фигуристы с другой планеты что ли? Так же развалилось практически всё. Но сколько лет мы не смотрим: 2-3 золотых медали с чемпионатов Европы, мира и олимпиад фигуристы привозят. Я все время думаю, в чем секрет-то вообще? А в том, что есть такие тренеры, как Татьяна Анатольевна Тарасова. Татьяна Анатольевна Тарасова: Они доверились мне. Я на них училась. У них до сих пор ноги болят. Я была свидетелем на их свадьбе. И они уже тоже живут 25 лет. Конечно, я хотела пойти в институт театрального искусства. Я хотела учиться на балетмейстерском отделении. Но мой папа не хотел, чтобы я училась. Он сказал, что у нас в семье артистов не было. Я была направлена сразу в институт физкультуры, который я, сами понимаете, не полюбила. Училась там практически, даже стыдно сказать, 17 лет. Потом съела собака зачетку, всю, целиком. Меня исключали. Потом, когда я уже встретила Крайнева, мне уже было, не помню, сколько лет, может 31 год, мы поехали знакомиться с его бабушкой, которая была больна, в Кишинёв, и первыми словами бабушки после инсульта были: «Какое у тебя образование?». Я сказала: «Татьяна Осиповна, понимаете, я все время на работе, у меня успехи есть, а образования – нет». Она сказала: «Человек без образования, это не человек, а скотина». Мы долго смеялись, и пришлось мне в этот год, чтобы не расстраивать Вовину бабушку, все сдать. Когда я вышла из института, то рухнула с лестницы, оторвала себе все каблуки. Так начался этот путь. А путь это какой? Я всегда стремилась, чтобы у меня было больше льда. Больше льда в Москве мне не давали. Потому что я хотела работать по десять часов. Мой папа говорил мне, «если ты будешь работать столько, сколько Станислав Жук (Жук работает по восемь), и ты пришла и работаешь тоже по восемь, кому ты нужна? Ты должна работать по шестнадцать, как ты их будешь догонять? Ты ночью не спи, вставай упражнения придумывай! Уже все работают, Чайковская работает. Кому ты нужна?» Я говорю: «Папа, дай, пожалуйста, упражнения, у тебя очень много упражнений». Я очень увлекалась общефизической подготовкой, особенно на песке любила упражнения. Он говорит: «Ты - неквалифицированный тренер». А у меня уже все в призерах. «Я тебе упражнения не дам. Пожалуйста, на три твоих - одно мое». Обмен этот не получился. Я хотела, чтобы больше было льда для того, чтобы я больше могла работать с каждым. И в принципе меньше десяти часов я никогда не работала. Сейчас, последнее лето, работала по восемь. У нас очень хорошая профессия, но, в общем-то, тяжелая. И, конечно, муж терпел мое отсутствие. Владимир Всеволодович Крайнев познакомил меня, к моему счастью, с совершенно другим кругом людей и ввел меня туда, но все-таки я продолжала работать, я сопротивлялась тому, чтобы сесть дома. У нас потом были и скандалы, и какие-то разногласия, но я не могла сесть дома, хотя я обещала, но я не хотела. Я не могла без этого жить. Если последние годы я была в Америке, то до этого я была годами в Томске, в Омске, в Череповце, в Челябинске, были там, где поезд останавливается на три минуты. Вся жизнь так. Адреналин у бортика просто выскакивает из тебя, и если этого не происходит, то они (прим. ред. - ученики) и не катаются. Ты чувствуешь их, а там, у борта, конечно, стоишь, работаешь. Потом уже были Наталья Бестьемьянова с Андреем Букиным, в которых я влюбилась совершенно. Она скакала, как сумасшедшая, по всей площадке, и мне так нравилось, что она делает. Мы повторяли по десять, по пятнадцать раз одну часть. Эти танцы только появились. Мы их и так и сяк, постарались выучить английский, старались что-то по-своему сделать. И у нас получилось! Были всегда страшные соревнования, соперничество, просто глаза наливались кровью. Всегда казалось, что обидели. Всегда мы побеждали очень тяжело. Но побеждали всегда наголову. Они остались в истории. Я тогда знала, что их будут помнить. Талант он же всегда виден в каждой области. Лена Водорезова. Какое удовольствие мы тогда получили. Мы вообще тогда не видели, чтобы женщина так каталась, чтобы она летала! Она прыгала, как кузнечик, она вращалась со скоростью света! Какие у нее сейчас дети, просто прелесть. Потом Марина Климова и Сергей Пономаренко обратились ко мне. Это были первые чужие. Это было очень большое соперничество с Бестемьяновой и Букиным. Они еще были не готовы стать великими, стать на это место. В общем, так получилось, что, когда Наташа с Андрюшей закончили, то Букин позвонил мне: «Вы должны взять пару и подготовить ее к олимпийским играм». Я говорю: «Хорошо, что ты мне работу нашел!» А потом позвонил Пономаренко, и я решила, что если они так просятся, то я их возьму. Я была уверена, что именно они должны быть олимпийским чемпионами. Они выиграли тяжелейшую Олимпиаду. Это был мой первый опыт: взять людей других, чужих. Мы выиграли Олимпиаду, но 99% было за то, что мы должны были ее проиграть. А меня даже в команду не взяли. Я сама прилетела, просто купила билет и прилетела в команду. Может, мне везет на Олимпиадах с тех пор, как я там крестилась после победы Климовой и Пономаренко? Так начали ко мне обращаться чужие спортсмены. Меня всегда за это очень ругали. Меня это совершенно не волновало. Я старалась каждую пару изменить и добавить то, что я считала нужным. И сделать так, чтобы они были на голову выше. Александр Митта, кинорежиссер: Так ее все любят, потому что у нее самое большое сердце, которое я только знаю. Татьяна Анатольевна Тарасова: Еще было 14 лет моего ледового театра, потом я его потеряла. И в это тяжелое время меня взял Илья Кулик. Это был неслух. Он был одиночник, эгоист. Они все должны слушать только себя. И с Лешей Ягудиным была целая жизнь. Он в меня верил и говорил: «Делайте со мной, что хотите». Такого грандиозного таланта, который дан ему мамой, кроме этих ног, такого острого ума, такого здоровья, такой быстроты, нет ни у кого. Ему десять раз скажешь, он десять прокатает, пятнадцать – значит, пятнадцать, три – три. Он меня слушался. Он всегда очень нежен. Самые счастливые дни в моей жизни: когда мама с папой справляли 50 лет супружеской жизни, и когда я вошла в темный зал, люди меня узнали, и весь зал стал подниматься, потом стали потихонечку включать свет. Я поняла, что я что-то такое делала, что в душе у людей есть ответ на эту работу. Я им очень благодарна. Последнее слово: я не хочу это терять, я очень это люблю - свою работу, я очень счастливый человек, я прожила в такой любви каждый день! (По материалам программы "Линия жизни"). http://www.tvkultura.ru/news.html?id=139538&cid=3324
LeH: На НТВ сегодня сказали, что у Татьяны Анатольевны угнали машину.
Feniks: А я думала, что у ТАТ вообще нет машины
Mi@skad: Feniks, есть. Она её ещё из США привезла.
LeH: У Тарасовой похитили машину и ограбили дачу Заслуженный тренер СССР и России по фигурному катанию Татьяна Тарасова стала жертвой преступления, сообщает телеканал НТВ. Неизвестные злоумышленники ограбили дачу Тарасовой – похитили ценные вещи и угнали машину, стоимость которой оценивается в несколько миллионов рублей. http://www.sports.ru/others/figure-skating/5107909.html
Mi@skad: ВОЗВРАЩЕНИЕ ТАРАСОВОЙ Татьяна Тарасова, этот небожитель от отечественного фигурного катания, человек, воспитавший массу олимпийских чемпионов, возвращается. Видеть Тарасову у бортика будет, как ни крути, непривычно. Татьяна Анатольевна за свою потрясающую тренерскую карьеру добилась таких невероятных успехов, что доказывать ей уже давно никому ничего не нужно. Одна золотая олимпийская медаль Алексея Ягудина, добытая им в жесточайшей борьбе с Евгением Плющенко, чего стоит! А если вспоминать выдающиеся тарасовские постановки в танцах на льду… В общем, Тарасова заслужила право вечно восседать в президиуме жюри «Ледникового периода» и отвешивать комплименты звездам, ковыряющим коньками лед. Но Тарасова возвращается. И тренировать она будет японскую фигуристку Мао Асаду, действующую чемпионку мира. Это не первый опыт работы выдающегося российского наставника со спортсменами из Страны восходящего солнца. Тарасова в предыдущем олимпийском четырехлетии некоторое время сотрудничала с Сизукой Аракавой. И пусть японская фигуристка Олимпиаду в Турине выиграла уже без присутствия Татьяны Анатольевны в уголке для слез и поцелуев, заслуга Тарасовой в успехе Аракавы, несомненно, есть. Что же могло привлечь мэтра отечественного тренерского корпуса в Асаде? Да все в ней хорошо. Во-первых, артистические данные. Асада – это тот материал, с которым можно творить. А Тарасова – безусловно, творец. Во-вторых, Мао блестяще готова технически. Можно поставить какую угодно потрясающую программу, но прыжки могут все испортить. Здесь же такого не случится. Отрывок из статьи "Советский Спорт" от 25.10.08
Feniks: Ну почему с японками , а наших кто тренировать будет, неужели перевелись таланты на Руси.
Mi@skad: Feniks пишет: Ну почему с японками , а наших кто тренировать будет, неужели перевелись таланты на Руси. J на по возвращении Плющенко обещает на него на коленях молиться вот такая помощь российским талантам
Mi@skad: Звезда искусственного льда "Я не боюсь потерять учеников. Пусть они боятся потерять меня..." - заявилав интервью "Итогам" знаменитый тренер Татьяна Тарасова О том, какова реальная цена чемпионского пьедестала, Татьяна Тарасова рассказала в интервью "Итогам". - Татьяна Анатольевна, как складываются ваши взаимоотношения с Федерацией фигурного катания России? Многие функционеры от спорта называют вас непредсказуемой и малоуправляемой... - Наши отношения сложились так, что федерация не контролирует меня, не вмешивается в мою работу и не требует ежегодных отчетов на предмет того, сколько чемпионов я подготовила. Иногда, правда, предлагают поработать то с тем, то с другим, но конечное решение зависит от меня. В прошлом году, например, ко мне обращались с предложением тренировать Вику Волчкову. Но на тот момент я не могла и не хотела работать, думала, что перерыв в моем тренерстве затянется надолго. Даже легла в больницу на три месяца, настолько плохо себя чувствовала. В этой ситуации согласиться тренировать Вику - значит подвести ее, чего мне совсем не хотелось. Федерация меня, конечно, не вычеркнула из списка тренеров, да они и не могут этого сделать. Надеюсь, что не хотят. - Вас назвали лучшим в России тренером года. Это связано с триумфом Ягудина? - Леша Ягудин, с которым я работала, выиграл в прошлом сезоне все, что только возможно. Многие писали и говорили мне, что хранят кассету с записью его выступления на Олимпиаде и ставят ее, если на душе плохо. Меня очень тронуло, когда после последних Олимпийских игр американцы сделали плакат, составленный из миллиона фотографий спортсменов всех видов спорта. И все эти фрагменты вместе составляли мозаичный портрет Ягудина. - Он окончательно оставил любительское фигурное катание? - Леша сохранил за собой статус любителя, но этот сезон пропускает из-за травмы. Ягудин сейчас выступает в популярном шоу "Звезды на льду" и попутно лечит ногу - пока его технические возможности ограничены. Но, кстати, все профессиональные соревнования, которые проводились в этом году в Америке, Леша выиграл. - Заметно, что с Ягудиным у вас сложились теплые личные отношения. А с фигуристом или парой, которые вам по-человечески несимпатичны, вы можете работать? - Конечно, стараешься выбрать человека, которому можешь помочь и с которым будешь счастлив работать. Но бывают люди и с тяжелым характером. Таких берешь только потому, что этому таланту хочется помочь раскрыться. А потом все равно привыкаешь к ученику, влюбляешься... И не замечаешь, как вы "срастаетесь". - С Сашей Коэн вы уже успели стать командой? - Коэн пришла ко мне в сентябре. Если бы она захотела сделать это раньше, я бы ей отказала, потому что сама не была готова к работе. Согласиться тренировать Коэн - большая ответственность, поскольку она рассчитывает на олимпийское "золото". Саша требовательна, очень работоспособна и невероятно талантлива. Все это, конечно, меня подстегивает. Но есть и беспокойство. Я не владею английским так же, как русским. А тренеру без этого трудно - во многом мы "актеры разговорного жанра". Сашке-то, несмотря на ее русские корни (мать спортсменки уроженка Одессы. - "Итоги"), проще объясняться на английском. Хорошо, что какие-то серьезные вопросы мы можем обсуждать с ее мамой Галиной, и та уже "доносит" мои мысли до Саши. Я уверена, что Саша - это звезда уровня Оксаны Баюл (олимпийская чемпионка 1994 года) или Джанет Линн (американская звезда семидесятых годов). Перед ней блестящая карьера, и она будет украшением любого шоу в ближайшие 10-15 лет. Она выразительна как на катке, так и на сцене. - Вас привлекла одаренность Коэн? - Саша давно хотела найти нового тренера. Вначале она приезжала ко мне в Хартфорд эпизодически - ставить программы, консультироваться. Но потом задержалась и попросила меня стать ее постоянным тренером. У меня условия для тренировок были куда лучше, чем в Калифорнии, где жила семья Коэн. Там каток маленький и постоянно забит публикой, собравшейся просто покататься ради удовольствия. Прежний наставник Джон Никс, довольно пожилой человек, не возражал против ухода Саши. Как, впрочем, и американская федерация. - А как вообще американцы к вам относятся? - Не скажу, что с восторгом. Думают, наверное: "На черта нам нужны эти русские тренеры, наших лучших фигуристов перехватывают". То Тамара Москвина тренировала их пару (Киоко Ино, Кристиан Циммерманн. - "Итоги"), то теперь я вроде как хлеб отбиваю. - Кто в Америке выбирает тренера: сам фигурист или федерация? - Предложения поступают только от частных лиц. Как правило, родители наводят справки, знакомятся с потенциальными кандидатами, представляют его ребенку - понравится ли. Родители и платят. Федерация же отвечает за то, чтобы отправить спортсмена на соревнования: оплатить поездки, разместить, обеспечить питанием и т. д. Федерация снабдит вас справочной литературой: скажем, сообщит вовремя, какие появились на рынке новые витамины и как их лучше применять. - Каковы же примерные затраты на подготовку фигуриста? - Тренер по фигурному катанию получает несколько тысяч долларов в месяц, тренер по фитнесу - около двух тысяч, его приезды на соревнования - еще несколько тысяч. Психолог, костюмы, подготовка музыкальных программ - за все это тоже приходится платить. - И как же расплачиваться? - За победу в финале Гран-при фигуристы, к примеру, получают 50 тысяч долларов. За успех на чемпионате мира - около 20-25. - При таких гонорарах и зарплата тренера на контракте получается больше? - Вообще-то я контрактов никогда не подписываю. Я не боюсь потерять учеников, пусть они боятся потерять меня. К тому же никогда не обещаю, что такой-то спортсмен станет чемпионом мира. Просто говорю, что буду с ним работать, а в зависимости от моих успехов будет расти и мой гонорар. Не могу я обещать и работу с судьями, просто потому, что не знаю, как это делается. Фигуристу надо быть на голову сильнее других, больше уметь, больше знать, а не рассчитывать на работу с судьями. Гарантировать чемпионство не может, думаю, вообще никто. Тем более что весь наш спорт зависит от здоровья: сегодня оно есть, а завтраЙ - Как сложилось ваше сотрудничество с китайской парой? - В этом году меня попросили сделать для них короткую и произвольную программы. Перед чемпионатом мира Сюе Шень и Хунбо Чжао опять приедут ко мне потренироваться. А там уж как пойдетЙ Меня попросили помочь, и мне было интересно, не забыла ли я парное катание. Это феноменальная пара - большие профессионалы, яркие, пластичные. Вообще в Китае фигурное катание развивается бурно. Уж если они за что-то берутся со всей своей ответственностью, то будьте уверены - результаты будут. У китайцев отличная организация: спортивные базы с современными тренажерами, профессиональные тренеры, хорошо развитая фармакологическая поддержка, та, которая способствует развитию и укреплению организма. Ну и, конечно, фанатизм в работе. Китайцы стали привлекать лучших хореографов со всего мира, хотя и балетная школа у них очень сильна - много талантливых русских педагогов преподают там по десять лет и успели подготовить хороших китайских балетмейстеров. Тех, которые теперь готовят пары и одиночников одного за другим. - Вы довольны новой системой подсчета результатов в фигурном катании? - Прежняя тоже была ошеломляющая, но мы хотя бы видели, как это делается. Сейчас легче обманывать. Сидят себе десять анонимных судей, потом произвольно отбираются семь оценок, как это было на Гран-при, и никто не знает, кто что поставил и как это повлияло на итоговый результат. Меньше стало ответственности: скрытый судья - он же скрытый враг, который может делать все, что хочет. Именно судьи вершат судьбы и спортсменов, и профессиональных тренеров, которые работают день и ночь. Что, как не оценки, нам раз за разом подсказывает, в каком направлении двигаться? Поэтому судьи не имеют права ошибаться. Хотелось бы, чтобы судейство было справедливым, а сейчас видны судейские "группировки по интересам". Например, у меня тренируется украинская пара Елена Грушина и Руслан Гончаров. Эти танцоры выиграли три этапа Гран-при, но в финале их просто засудили. Поэтому они не смогли соревноваться не то что за первое, за второе-третье места! Грушина и Гончаров оказались без поддержки, как бы никому не нужны - ни федерации своей, ни своему судье. И без них все прекрасно договорились. - Руки не опускаются? - С мотивацией иногда плохо бывает. Все уже достигнуто. И жизнь была, тьфу-тьфу, очень удачная. Много сделано, много усилий вложено, но и отдача есть. Слава богу, что мне была дана такая жизньЙ Я сейчас помогаю своим ученикам, которые работают рядом со мной: Майе Усовой, Жене Платову. Им вести это дело дальше. - Вы не планируете вернуться в Россию? - Я хочу вернуться к маме, к друзьям. Я ведь не врастала корнями в американскую жизнь. Просто работала там, поскольку имела возможность подготовить двух олимпийских чемпионов (Илью Кулика и Алексея Ягудина. - "Итоги"), и я благодарна американцам за это. Мне давали самый лучший лед, лучшие залы, приглашали на самые престижные соревнования. Поэтому, когда я слышу упреки - мол, уехала, чуть ли не родине изменила, - мне смешно. В те годы здесь было просто невозможно делать то, что получалось там: не было ни льда, ни света, ни возможностейЙ Сейчас тренеры мне рассказывают, что постепенно улучшаются условия работы в Москве и Петербурге. Тамара Николаевна Москвина, к примеру, сообщила, что льда достаточно и особенного контраста между Нью-Йорком, где она работала, и Петербургом не чувствуется. Надеюсь, что вернусь... "Итоги" №10 (352) 11.03.03
lara-m: Татьяна Анатольевна говорит о прошедшем в Хельсинки Чемпионате Европы Татьяна Тарасова: "Еще немного, и я смогу отойти в сторону" ПО СУББОТАМ С Еленой ВАЙЦЕХОВСКОЙ В ее присутствии мне всегда было неловко жаловаться на жизнь. Даже тогда, когда очень хотелось: у всех ведь периодически возникают проблемы, которые кажутся неразрешимыми. Сама Тарасова редко когда позволяла окружающим даже заподозрить, что проблемы могут быть у нее самой. В последний год она регулярно появлялась на телеэкране - красивая, полная энергии, уверенная в себе. Словно это не ее преследовал какой-то рок: угнали машину, ограбили дом. Но когда в разговоре я затронула эту тему, Татьяна вдруг сказала: "Это все такая ерунда. Сущая мелочь по сравнению с тем, когда болеют близкие люди". Весь этот год она спасалась одним. Работой. Разрывалась между домом и катком, периодически выбираясь на соревнования. Кого-то консультировала, кому-то ставила программы. За этим к ней продолжали ехать в Москву со всего мира. Мы встретились на катке ЦСКА сразу после того, как Тарасова вернулась в Москву из Хельсинки, с чемпионата Европы. СПАСАТЬСЯ НУЖНО САМИМ - Вы остались довольны увиденным, Татьяна Анатольевна? - Считаю, что мы выступили по-максимуму, если исходить из нынешних российских возможностей. Показали практически максимальный результат - не считая мальчишек. Точнее - Сергея Воронова. - Что, на ваш взгляд, с ним стряслось? - Сергей, безусловно, талантливый фигурист, и тренер у него очень талантливый, но то, что мне удалось увидеть в Хельсинки, наводит на мысль, что Сергей просто мало работает. Мало катает программы. Никто из ведущих фигуристов давно уже не делает один прокат в неделю. Все отрабатывают программы постоянно: утром - короткую, вечером - произвольную. Как именно следует тренироваться - это вопрос, который должны решить между собой только сам спортсмен и его тренер. Я видела на сборах в Новогорске, как работает Леша Урманов, видела его учеников, они произвели на меня хорошее впечатление. А вот Воронов оказался просто не готов к этому сезону. В Хельсинки он не делал никаких элементов ни в тренировках, на которых присутствовали судьи, ни на разминке. Впечатление от этого оставалось ужасное. Было совершенно непонятно, то ли у человека нервы сдали, то ли ему нужен такой сильный стресс, как соревнования, чтобы он начал прыгать. К монотонной, силовой работе Сергей не готов. У него не проработаны мышцы - это видно по их состоянию, он не в том весе, в котором, на мой взгляд, должен быть. У него постоянно побаливает нога, но она и будет болеть. Потому что Воронов не готов к нагрузкам. Все это - вопрос только работы. Большой работы, которая по каким-то причинам не была сделана. Сергей, повторяю, очень одаренный парень. Но не атлет. А выигрывают-то атлеты. - Раз уж мы начали со столь невеселой темы, позволю себе еще один вопрос: что на самом деле случилось в Хельсинки с Максимом Шабалиным? - У меня очень долго не было по их паре с Оксаной Домниной никакой информации. Все держалось в секрете. На самом деле после двух операций нога у Максима была в плохом состоянии, и в конце прошлого сезона он поехал на реабилитацию в Германию. Это был абсолютно правильный шаг, к которому я имела самое непосредственное отношение - помогала организовать поездку. Прошлой осенью я хотела слетать в США, посмотреть, как Домнина и Шабалин готовятся к сезону, но меня не пустили. Наталья Линичук, у которой ребята стали тренироваться после того, как ушли от Алексея Горшкова, сказала: "Дайте мне немного поработать, и все будет в порядке". Что ж, Линичук - грамотный тренер. Если она пошла на то, чтобы снять пару с соревнований, то, наверное, у нее были на это причины. - Тем не менее вы считали, что нужно поступить иначе? - Я была против такого решения. - Почему? - Наверное, потому, что рассуждаю как максималистка. И всегда считала, что спортсмен не должен сниматься с соревнований, если уж принял решение выступать. Максим ведь выходил в Хельсинки на лед, тренировался, все видели, как он катается. Одна из этих тренировок получилась не очень удачной, вторая была совершенно нормальной. Все, что ребята должны были сделать в программе, они делали. И отказываться от выступлений не собирались. Но упали в обязательном танце, после чего тренер и настоял на том, чтобы их снять. А спасаться надо самим. Со здоровыми нервами, без чужой помощи. Получается ведь, что Домнина и Шабалин готовы выступать лишь тогда, когда в бригаде арбитров есть "свой" судья. Какая-никакая, но поддержка. В Хельсинки российского судьи в танцах не было. Тем значительней, кстати, выглядит победа Яны Хохловой и Сергея Новицкого. Я очень рада за них. И за их тренеров Сашу Свинина и Иру Жук рада. Они смогли воспитать пару, на которую можно опираться. Более того, Хохловой и Новицкому много лет заведомо отводилась вторая роль, а они сумели пройти на первую. Без "своего" судьи и без ошибок. Сила спортсменов и заключается в том, чтобы выходить на старт, рассчитывая только на себя. На льду им никто не должен быть нужен. Они ни за кого не должны держаться. Ни за тренера, ни, тем более, за судью. - Но может быть, отказ Шабалина от выступлений действительно продиктован сильными болями в ноге? - А почему никто не волновался в прошлом году, когда Шабалина выпустили тренироваться на девятый день после операции? О чем думали те, кто выпустил его на лед? На самом деле все, что происходит сейчас, - закономерно. Сами знаете: колено, которое два раза прооперировали, будет болеть до самой старости. В нем будет накапливаться то одно, то другое, то третье... Либо с этим надо уметь работать, терпеть и преодолевать не только боль, либо надо заканчивать со спортом. - Как вы оценили бы перспективы наших спортивных пар на приближающемся чемпионате мира? - Мне очень нравятся наши пары. Объективно они пока не совсем готовы быть первыми. Но рост идет и меня это радует. ОТ АРАКАВЫ ДО АСАДЫ - Знаю, вы всегда пристально следите за работой молодых тренеров. Лично меня очень порадовал успех в Хельсинки вашего ученика Евгения Платова и его английской танцевальной пары Шинед и Джона Керр. Все предыдущие годы в Платове постоянно чувствовалась какая-то внутренняя обида, что его дуэт оценивают не так высоко, как хотелось бы. У вас есть объяснение, почему он так долго шел к этому успеху? - Это не было "долго". Женя ведь, если задуматься, совсем недавно сам закончил кататься. Из любительского спорта ушел в 1998-м, еще какое-то время выступал с Майей Усовой в соревнованиях профессионалов. Потом провел три года в качестве моего помощника и лишь после этого начал работать самостоятельно. А тренерская работа требует не только знаний, но и терпения. - Когда вы начинали тренерскую карьеру, рассуждали так же? - У меня ситуация изначально была иной. Я ведь начала работать со спортсменами в 19 лет и вообще не думала, сколько времени может пройти, прежде чем появится результат. Платов же - двукратный олимпийский чемпион. Он пришел в тренеры после большой спортивной славы. Огромной. Поэтому и в тренерской работе ему хотелось того же. Вот ожидание и казалось долгим. Хотя я еще год назад, когда разговаривала с мамой Евгения, сказала ей: "Не переживайте. У Жени все получится". - Почему вы были в этом так уверены? - Потому что видела, как Платов прогрессирует. Он любит работать над мелочами. Он научил своих фигуристов кататься, научил их любить фигурное катание, понимать его. А это большое тренерское искусство. Но главное, вместе со своими спортсменами Женя и сам научился понимать то, чего не понимал раньше. У него, кстати, помимо англичан есть хорошая российская юниорская пара. Как и у Саши Жулина, кстати. А еще есть Лена Кустарова, которая прекрасно работает со своими спортсменами. Есть Урманов, Свинин, Жук. Все они - то самое поколение, появления которого я столько лет ждала. Еще немного - и смогу со спокойной душой отойти в сторону. - Мы с вами уже говорили об этом - на Играх в Турине. Вы сказали тогда, что были вынуждены прекратить свою работу с Шизукой Аракавой, потому что почувствовали, что у вас закончилось тренерское терпение, без которого в большом спорте делать нечего. А сейчас работаете с другой японкой - Мао Асадой. Насколько серьезно это сотрудничество? - Я работаю с Мао меньше, чем работала с Шизукой, но только потому, что у меня сейчас такие обстоятельства в семье. Сильно болеют близкие. Поэтому я не могу постоянно находиться в Японии. Мао провела у меня в Москве все лето. Короткую программу этого сезона она ездила ставить в Канаду к Лори Никол, и могу сказать, что эта постановка - большое достижение хореографа. Я ставила произвольную композицию. Включить в нее два тройных акселя тоже было моим предложением. И первые прокаты - особенно прыжковой части - Асада делала со мной. Когда я поняла, что Мао способна выполнять оба акселя и что другие элементы при этом не страдают, мы и приняли решение оставить эти прыжки в программе. Сейчас с Асадой постоянно работает в Японии моя помощница Жанна Фолле. Мы каждый день созваниваемся, так что я постоянно в курсе всех событий. По мере возможности приезжаю сама, стараюсь ездить с Асадой на все соревнования, в которых она выступает. - Японская федерация как-то контролирует вашу работу, пытается в нее вмешиваться? - Насколько мне известно, решение о смене тренера Асада принимала сама. Вместе с мамой и своим менеджером, который ведет все дела. Когда они ко мне обратились, я сразу поставила вопрос о том, чтобы в моем распоряжении была грамотная переводчица и японский тренер по скоростно-силовой подготовке. Эти просьбы удовлетворили. - Сколько всего программ вы поставили этим летом? - Мы с Жанной сделали две программы Эвану Лайсачеку - он специально для этого приезжал в Россию, причем прислал его тренер - Фрэнк Кэролл. Еще две программы поставили канадцу Кевину Рейнольдсу, который приезжал вместе со своим тренером Джоанн Маклеод - моей приятельницей. Поскольку в Москве я большую часть времени работаю в ЦСКА с Леной Водорезовой (Буяновой - прим. Е.В.), то активно помогала ставить программы всем ее ученикам - Артему Бородулину, Аделине Сотниковой, Денису Тену. Для Асады сделала еще и показательный танец - танго. - Вас перестали упрекать за то, что вы работаете с иностранцами на российском льду? - Сейчас, как мне кажется, такой взгляд уже изжил себя. Специалисты всего мира работают со всеми, кто готов за это платить. Мы же - не агрессивно настроенная страна, правда? Тот же Тен, которого тренирует Водорезова, выступает за Казахстан. У наших стран общее прошлое и, надеюсь, перспективное будущее. - Кстати, что произошло в Хельсинки с еще одной ученицей Водорезовой, грузинской одиночницей Элене Гедеванишвили, которую еще два года назад называли одной из самых перспективных и интересных фигуристок мира? - Как раз ее, как спортсменку, и "убило" противостояние Грузии с Россией. Сотрудничать нужно, а не воевать. Прекрасный пример - Россия и Япония. ШОУ - ЭТО СЕРЬЕЗНО - После того, как 12-летняя Сотникова стала в декабре чемпионкой России среди взрослых, мне довелось услышать, что соревноваться в этом возрасте со взрослыми детям совершенно ни к чему. Мол, слишком рано. - Почему? Если она настолько талантлива и все умеет, что ей делать с этими умениями и способностями? Мне, например, было очень жаль, когда Асаду не допустили до Олимпийских игр в Турине лишь потому, что ей было 14 лет. - А интересно ставить программу 12-летнему ребенку? - Очень. Аделина на все идет, с удовольствием пробует выполнить все то, что я ей предлагаю. Такими же в свое время у Станислава Жука были и Водорезова, и Александр Фадеев, которые умели больше, чем другие. И на них все пробовали. Считалось, что если Лена или Саша сделают элемент, то, значит, и других обучать этому можно. - Вы уже три года сотрудничаете с ледовым проектом Первого канала. В следующем сезоне это сотрудничество будет продолжено? - В ближайших планах проекта пока предусмотрено еще восемь передач. Скажу вам честно: я горда вести эту программу. Считаю, что она на нашем телевидении - одна из лучших. Это не развлекаловка. А образовательная, очень творческая программа, какие вообще получаются редко. Поэтому я счастлива, что имею удовольствие в таком проекте участвовать. Мне очень нравится, как работает продюсер этого шоу Александр Файфман. Он - человек, которого можно спросить о чем угодно. Знает все. И своими знаниями - глубокими, настоящими - влияет на всех тех, кто находится с ним рядом. На Илью Авербуха, на Сашу Жулина, на всех остальных фигуристов. Очень много им дает общение с артистами - людьми с иным образованием, иным жизненным опытом. И для тех и для других все это - очень серьезно. Люди ведь приходят, вообще не умея кататься. Учатся, преодолевают огромные трудности. Программа имеет самый высокий рейтинг, ее смотрит все страна. Мне приходят тысячи писем с благодарностями. После военной программы в студию пришли ветераны и наградили нас военными орденами. Разве они не заслужили поклонения? Разве его не заслужил Муслим Магомаев, в честь которого мы сделали отдельную тему? Разве не развиваются там сами спортсмены, балетмейстеры? Разве не учим мы тех, кто эту программу смотрит, понимать искусство? - Как считаете, можно ли соединить все лучшее, что дала эта программа, с большим спортом? - Жулин же соединил! Он в этом сезоне работает с французской танцевальной парой Натали Пешала/Фабьен Бурза, и, на мой взгляд, их произвольная программа получились интересной, не похожей ни на какую другую. - Мне, тем не менее, несколько обидно, что Жулин гораздо активнее работает в шоу, нежели в спорте. Вы считаете это нормальным? - Я задам встречный вопрос: можно прожить на зарплату, которую платят тренерам в России? На те деньги, что платят мне, нельзя, как бы ни было сейчас стыдно говорить об этом. Хотя я очень благодарна руководству российской федерации фигурного катания за то, что мне дают возможность работать с командой. Точно так же я благодарна НТВ-плюс и лично Анне Дмитриевой за то, что в тяжелые для меня времена, когда я вернулась в Россию из США и никому не была нужна, мне дали возможность комментировать соревнования, высказываться. Для меня это было очень важно. И даже сейчас, если меня разбудят среди ночи и попросят помочь, я сделаю все, что в моих силах. http://news.sport-express.ru/online/ntext/28/nl281987.html
Mi@skad: Разве Муслим Магомаев не заслужил поклонения, в честь которого мы сделали отдельную тему? – Татьяна Тарасова 03.02.2009 13:38 Знаменитый российский тренер Татьяна Тарасова в интервью газете «Спорт Экспресс» рассказала о планах связанных с ледовым проектов Первого канала, с которым сотрудничает уже три года, и в беседе c уважением отозвалась о великом азербайджанском певце Муслиме Магомаеве. «- Вы уже три года сотрудничаете с ледовым проектом Первого канала. В следующем сезоне это сотрудничество будет продолжено? - В ближайших планах проекта пока предусмотрено еще восемь передач. Скажу вам честно: я горда вести эту программу. Считаю, что она на нашем телевидении - одна из лучших. Это не развлекаловка. А образовательная, очень творческая программа, какие вообще получаются редко. Поэтому я счастлива, что имею удовольствие в таком проекте участвовать. Мне очень нравится, как работает продюсер этого шоу Александр Файфман. Он - человек, которого можно спросить о чем угодно. Знает все. И своими знаниями - глубокими, настоящими - влияет на всех тех, кто находится с ним рядом. На Илью Авербуха, на Сашу Жулина, на всех остальных фигуристов. Очень много им дает общение с артистами - людьми с иным образованием, иным жизненным опытом. И для тех и для других все это - очень серьезно. Люди ведь приходят, вообще не умея кататься. Учатся, преодолевают огромные трудности. Программа имеет самый высокий рейтинг, ее смотрит все страна. Мне приходят тысячи писем с благодарностями. После военной программы в студию пришли ветераны и наградили нас военными орденами. Разве они не заслужили поклонения? Разве его не заслужил Муслим Магомаев, в честь которого мы сделали отдельную тему? Разве не развиваются там сами спортсмены, балетмейстеры? Разве не учим мы тех, кто эту программу смотрит, понимать искусство? - Как считаете, можно ли соединить все лучшее, что дала эта программа, с большим спортом? - Жулин же соединил! Он в этом сезоне работает с французской танцевальной парой Натали Пешала/Фабьен Бурза, и, на мой взгляд, их произвольная программа получились интересной, не похожей ни на какую другую. - Мне, тем не менее, несколько обидно, что Жулин гораздо активнее работает в шоу, нежели в спорте. Вы считаете это нормальным? - Я задам встречный вопрос: можно прожить на зарплату, которую платят тренерам в России? На те деньги, что платят мне, нельзя, как бы ни было сейчас стыдно говорить об этом. Хотя я очень благодарна руководству российской федерации фигурного катания за то, что мне дают возможность работать с командой. Точно так же я благодарна НТВ-плюс и лично Анне Дмитриевой за то, что в тяжелые для меня времена, когда я вернулась в Россию из США и никому не была нужна, мне дали возможность комментировать соревнования, высказываться. Для меня это было очень важно. И даже сейчас, если меня разбудят среди ночи и попросят помочь, я сделаю все, что в моих силах». Trend Life
lara-m: Тренера Татьяну Тарасову обокрали барсеточники 17.06, 17:50 РИА «Новости» МОСКВА, 17 июн — РИА Новости. Милиция ищет неизвестных, которые в среду вечером похитили из автомашины знаменитого тренера по фигурному катанию Татьяны Тарасовой сумку с личными документами и небольшой суммой денег, сообщил РИА Новости источник в правоохранительных органах столицы. По его словам, с заявлением о краже из машины, припаркованной у дома 2 на Ленинградском проспекте, около 16.30 в милицию обратилась сама заслуженный тренер. «Неизвестный разбил боковое стекло автомашины “Опель” Тарасовой, схватил сумку с сиденья и уехал на автомашине “Мазда” черного цвета, в которой его поджидал сообщник», — сказал собеседник агентства. Источник отметил, что потерпевшая узнала о краже, когда вернулась и увидела разбитое стекло. Приметы воров и марку их машины сообщили очевидцы. По заявлению Тарасовой, в сумке находились личные документы и небольшая сумма денег. В городе для поиска преступников введен специальный план «Перехват». По мнению оперативников, тренер пострадала от действий профессиональных воров-барсеточников, которые специализируются на кражах личных вещей из автотранспорта
lara-m: Бывшая фигуристка, ныне актриса театра и кино Мария Аниканова о Татьяне Анатольевне Мария Аниканова: С 9 до 14 лет я тренировалась под крылом Татьяны Анатольевны Тарасовой, и это было очень счастливое время. Татьяна Анатольевна для меня как вторая мама, растила меня буквально с пеленок. Они с моей мамой дружат с детства и до сих пор общаются взахлеб. Я Татьяну Анатольевну просто обожаю. В любой компании она — безусловный лидер, а если у нее еще хорошее настроение и она в ударе, то может несколько часов без перерыва рассказывать какие-нибудь истории из жизни, да с таким юмором, что живот от смеха надорвешь. Характер у Татьяны Анатольевны, конечно, тяжелый, но человек она гениальный, а гениев с простыми характерами не бывает. У нас с Тарасовой было всякое: и безумная любовь, и недопонимание, и скандалы. И все равно мне, как, думаю, и всем ее ученикам, рядом с ней было спокойно, потому что она относилась к своим подопечным с большой любовью и теплотой. Но и требовала, разумеется, будь здоров! http://7dn.ru/article/7days/377257
lara-m: Татьяна Тарасова: жених на одной ножке… В дверь звонили не переставая. «Гос-поди, кого еще черт принес в такую рань?» — удивилась Татьяна, отрывая голову от подушки. Мельком успев заметить, что часы на тумбочке показывали 6 утра, Таня поплелась открывать. И по дороге вспомнила: «Мамочки, мы же договорились к гадалке ехать!» На пороге стояли подруги, Марина Неелова и Лена Матвеева, заспанные, нечесаные. Еще бы — все «совы» как на подбор, раньше двух часов ночи не ложились. «Девочки, может, не поедем?» — взмолилась Тарасова. Но подруги были неумолимы: «Давай, Татьяна, собирайся, роса сохнет». Прасковья Ивановна жила на окраине города и гадала по утренней росе. Искусством и фигурным катанием она не интересовалась, но в то утро знаменитых на всю страну подруг не признали бы даже близкие родственники. Старушка — божий одуванчик что-то рассказала Марине, что-то Лене, а потом взялась за Татьяну. Напомнила о том страшном, что случилось в ее жизни два года назад, когда умер муж. Девушка попробовала ее остановить, но гадалка строго приказала: «Надо дослушать». А потом огорошила: «Ты очень скоро выйдешь замуж, познакомишься с человеком, который пляшет и поет, у него профессия на одной ножке». Марина с Леной захихикали: «За хромого, что ли, выйдет? Или за старика с палочкой?» Но Прасковья Ивановна уточнила: «Нет, у него работа такая: вроде как артист, но не артист. Не тот, что по телевизору выступает, но очень известный. Не бойся, что он роста будет маленького, выходи за него замуж, будешь жить с ним хорошо. Он будет тебя понимать». Едва сдерживая смех, подруги выскочили от гадалки. Хохоча и вспоминая подробности предсказаний, поехали домой… Тренер Татьяна Тарасова всегда скептически относилась к разного рода ворожеям и гадалкам, считала, что все в жизни человек может заработать только упорным трудом. Но она еще не знала, что Прасковья Ивановна попала в самую точку и судьбоносная встреча с суженым состоится уже через пару часов. «На работу ехать было еще рано, мы решили заглянуть к Жене, дочери композитора Марка Фрадкина, — попить чайку и поболтать. Забежали на базар, купили творога, чтобы позавтракать. Зашли, а на кухне с Жениной мамой уже сидит Володя Крайнев, знаменитый пианист, завидный жених (он недавно развелся). Я как увидела его, так и выпалила, смеясь: «Вот он — мое счастье!» Мы с Крайневым поздоровались: «Привет». — «Привет». И он засобирался уходить. Спрашивает: «Куда вам, девки?» — а мне тихо: «Я тебя отвезу». Я еще тогда подумала: какая наглость — сразу на «ты»! Но Володя все-таки повез меня на работу. И вот едем мы через Большой Каменный мост, спускаемся к «Ударнику», а за нами, прямо над Кремлем, поднялись две радуги — клянусь! Я говорю Володе: «Две радуги — я никогда в жизни такого не видела...» А он в ответ: «Это к большому счастью...» Через девять дней мы поженились». А насчет «профессии на одной ножке» Татьяна недолго ломала голову. На первом же концерте Крайнева, глядя на стул пианиста, Тарасова поняла: вот она — одна ножка!
lara-m: Татьяна Анатольевна была 14.09.09 в эфире радо "Свобода" Можно послушать здесь http://www.svobodanews.ru/audio/program/99890.html
lara-m: Татьяна Тарасова: Я не хаяла советскую власть. Мне также хорошо было работать и комфортно при советской власти -------------------------------------------------------------------------------- 2009-09-19 14:43 Радио «Свобода» Виктор Шендерович беседует с тренером по фигурному катанию Татьяной Тарасовой Виктор Шендерович: Мой гость сегодня в прямом эфире – Татьяна Анатольевна Тарасова. Обычно я говорю – кто, какую-то профессию называю. Но в данном случае, я думаю, что представлять нет необходимости. Это тот замечательный случай, когда можно начать прямо с отчества, потому что ваша слава – наследственная. Татьяна Тарасова: Спасибо за память о папе. Виктор Шендерович: Это неискоренимо, потому что это за пределами, я могу сказать, даже, собственно, боления. Такая была яркая фигура человеческая, понимаю, что очень непростая. Я бы хотел начать как раз с того, как он вас привел в фигурное катание. Татьяна Тарасова: Они с мамой прожили вместе 56 лет. Они привели меня на каток. Это было так давно. Я даже не помню – это было в 4 года. Всегда я каталась на коньках. Вот уже с тех пор я катаюсь на коньках, уже 58 лет. Виктор Шендерович: Вы сейчас тренировки по-прежнему на коньках? Татьяна Тарасова: Нет, сейчас на коньках не катаюсь, потому что спина, колени. Это профессиональное заболевание. Виктор Шендерович: Тренировки хоккейные смотрели? Татьяна Тарасова: Да, конечно, смотрела, но обсуждать, естественно, не обсуждали. Просто смотрела. Я смотрела гения, и по счастью он был моим отцом. Но дома не принято было ни о чем говорить, потому что он работал. Виктор Шендерович: Он был очень конфликтный человек, да? Татьяна Тарасова: Он был конфликтный человек. Он был справедливый человек, папа. Он совершенно не был злопамятным человеком, но он был абсолютно справедливым человеком. Виктор Шендерович: Он был авторитарный? Татьяна Тарасова: Да. Виктор Шендерович: А чье мнение для него что-то значило? Татьяна Тарасова: Я думаю, что для него значило свое мнение. Он мог подчиниться (как на том ма
lara-m: Фигурное катание Тарасова: Плющенко продвинулся вперёд Главный консультант сборной России Татьяна Тарасова оценила выступление Евгения Плющенко на Кубке Санкт-Петербурга. "Женя заставил всех вспомнить времена, когда спортсмены делали в своих произвольных программах по два "четверных" и только качество второго прыжка решало, кто на каком месте окажется. Я испытала истинное наслаждение. Увидела то, чего не видела много лет: стремление сделать программы не просто чисто, но показать максимум того, что ты можешь. Это редкое счастье - видеть, как очень талантливый человек раскрывает перед тобой свою душу. Мне кажется, что Плющенко вновь поймал удовольствие от катания, от исполнения сложных элементов. В Новогорске было отчетливо видно, что есть кураж, благодаря которому к концу программы как бы появляется второе дыхание. К тому же Женя не просто вернулся на тот уровень, что был три года назад. Он продвинулся вперёд. Выучил ещё одно вращение четвёртого уровня. Его катание ещё недостаточно отточено, это видно, но если Плющенко будет продолжать тренироваться, а главное - если его не будут мучить травмы, он сможет бороться за что угодно", - сказала Тарасова "Спорт-экспрессу". 11 сентября 2009 года, пятница. 5:58 Источник: СПОРТ-ЭКСПРЕСС http://www.championat.ru/other/article-39853.html
lara-m: Татьяна Тарасова поставит к Новому году "Щелкунчика на льду" МОСКВА, 28 сен - РИА Новости. Известный тренер по фигурному катанию Татьяна Тарасова, которая воспитала около 40 олимпийских чемпионов, станет постановщиком новогоднего шоу "Щелкунчик на льду" на музыку Чайковского, сообщили РИА Новости в пресс-службе постановки. "Это первая российская масштабная постановка Татьяны Анатольевны Тарасовой, легендарного тренера по фигурному катанию. Зрители увидят знакомую с детства историю Гофмана о Щелкунчике и Мышином Короле в неожиданной версии - в жанре ледового мюзикла, для которого впервые на музыку Чайковского написаны песни. Это шоу будет показано в канун 170-летия со дня рождения композитора", - рассказала представительница организаторов. Новая версия популярной рождественской сказки будет представлена зрителям во Дворце спорта "Лужники" с 15 декабря. Помимо Тарасовой, над постановкой ледового шоу работают и не менее профессиональные деятели культуры. Среди них - известный театральный режиссер Нина Чусова, которая ставила спектакли в МХТ имени Чехова, РАМТе, "Современнике", "Сатириконе" и на других сценах, а также многократный лауреат высшей театральной премии России "Золотая Маска", художник-постановщик Зиновий Марголин РИА Новости
полная версия страницы